Позволь мне решить
Шрифт:
Януш не удержался, вскрикнул, когда неожиданно длинные, как ножи, когти прочертили почти ровный полукруг — там, где ещё билось его сердце... Лицо Виверии вытянулось, пожелтело, изменилось, превращаясь в жуткую нечеловеческую маску... Сейчас, вот сейчас она вырвет сердце из его груди, чтобы принести в жертву Клеветнику...
– Не сегодня, - прошипела она, наклоняясь к самому его лицу. Когти-ножи сжались, подбираясь к рёбрам, и Януш прерывисто выдохнул, чувствуя, как жуткие пальцы орудуют внутри него.
– Нет. Я хочу, чтобы твоё тело, мой любимый, ещё сослужило мне службу. И не только как зомби.
– ведьма расхохоталась, выпрямилась, отрывая руку от его груди.
Януш застонал, когда когти с чавканием оторвались от плоти, повернул голову, только теперь разглядев, что жертвенный стол окружили фигуры в тёмных плащах. Капюшоны были откинуты, и лекарь сумел наконец рассмотреть то, что не удавалось увидеть никому из жителей Сакса — их лица. Жуткие, обожжённые дыханием смерти лица с наростами повреждённой кожи на глазах и ушах, с почти неузнаваемыми провалами ртов... Были среди них и относительно здоровые, с ещё гладкой кожей — из тех, кто прибыл на Ир вместе с Виверией, и провёл здесь не так много времени, как прочие.
Жажда власти, жажда тайных знаний влекла всех этих людей, желание утолить собственное тщеславие... Все они получили то, что хотели — преобразовывая энергию небесного камня в магию, они получали иллюзию всевластия. Вот только их магия слабела с удалением от Парадиса. Лишь сын ведьмы, рождённый от когда-то сильнейшего светлого, мог вернуть магию в мир — и сделать их окончательно свободными. Только тогда они смогли бы перебраться на материк, выпустить тёмные силы...
Но до тех пор... до тех пор, пока пророчество не исполнилось... все они были привязаны к Парадису будто пуповиной, связывающей мать с младенцем.
– Я подарю тебе жизнь. В третий, последний, раз. Я должна была убить тебя ещё там, на горной вершине...
– Виверия провела ладонью по его лицу, вздохнула.
– Но ты был так хорош в ту ночь... мой славный красивый мальчик... так трогательно беспомощен... Я не захотела... всё думала, смогу подчинить себе... Но тогда ты был ещё силён, и я боялась твоих молитв... Во второй раз тебя могли убить мои братья, когда ты впервые ступил на Парадис. Но они всего лишь отправили тебя обратно на Стилос... И вот третий раз. Последний. Больше предупреждений не будет, мой дорогой! Моему сыну незачем знать, что у него есть отец. Такой отец, - Виверия презрительно кивнула на распластанное под ней тело.
– Держись подальше от нас, любовь моя. Для своего же блага. Попробуешь к нам приблизиться — убью. Заставлю умирать тысячи раз, гнить, как падаль, заживо... вот так...
Виверия вцепилась руками в его плечи, сжала, едва не вырывая куски мяса — с дикой, нечеловеческой силой — и ошалевший от боли лекарь ощутил сладковатый запах горящей плоти. Из-под ладоней ведьмы пошёл дым, на его коже вздулись волдыри, и Януш вскрикнул, тщетно дёрнувшись в связывавших его путах.
– Жаль... как жаль, - прошипела Виверия, склоняясь к нему, - что у меня совсем нет времени поиграть с тобой, любовь моя! Может, позже... если ты ещё не сбежишь с Островов...
Ведьма впилась поцелуем ему в губы, надавила горячими ладонями на подбородок, оставляя ожоги, заставляя распахнуть рот в болезненном крике — и проникла внутрь, жадно исследуя его, отбирая дыхание, оставляя во рту гнилой привкус тлена...
А
Когда марево развеялось, он лежал на набережной городской гавани Сакса, полураздетый, израненный, с обожжённой кожей и кровавыми отметинами, оставленными когтями ведьмы. В Саксе уже царила ночь, двери и ставни всех домов были плотно и надёжно заперты, и по улицам могли ходить лишь те, кто не боялся местной нечисти. Януш с трудом перевернулся, встал на четвереньки, и вырвал, покачиваясь от слабости. Во рту по-прежнему ощущался привкус тлена от прощального поцелуя Виверии; но не это, а всё та же невидимая смерть, которой пропитались его кожа, волосы и одежда, добивала его уже на Стилосе. Его бросало то в жар, то в холод, голова раскалывалась, и он на четвереньках дополз до ближайшей опоры, чтобы подняться на ноги.
Опорой оказался высоченный оборотень, первым учуявший его кровь.
– Еда!
– рыкнул он, склоняясь к лекарю.
Оборотень ещё держался в человеческом облике, но густая шерсть, покрывшая его лицо и руки, говорила о том, что процесс превращения начался: ближе к полуночи звериная сущность возьмёт верх.
– Ник, - с трудом узнал Януш.
– Николас! Это же я, Януш... лекарь Януш...
Оборотень, уже приподнявший его от земли за отвороты порванной рубашки, вгляделся, пытаясь удержать взгляд вертикальных зрачков на его лице.
– Янушшш...
– повторил мужчина, точно пытаясь вспомнить.
Януш дёрнул было левой рукой, но вовремя вспомнил, что и серебряный наруч, и все его вещи остались где-то на Ире, у колдунов.
– Где твой брат?
– торопливо спросил лекарь, стараясь не совершать резких движений.
– Андрэ? Где Андрэ?
– Андрэ, - произнёс Ник, и лицо оборотня на миг прояснилось, зрачки расширились.
– Андрэ, брат! Брат... рядом. Всегда рядом. Андрэ...
Кулаки Николаса разжались, и Януш едва не рухнул ему под ноги. Пересиливая слабость, лекарь осторожно отошёл от задумавшегося оборотня на шаг, затем второй — и уткнулся спиной в чью-то широкую грудь.
– Лекарь Януш, - признал Андрэ, рывком развернув его лицом к себе.
– Поздно уже! До полуночи всего час остался, что ты здесь делаешь?
Януш облегчённо выдохнул: процессы оборотничества у Андрэ были куда медленнее, чем у его старшего брата.
– Я... мне бы... домой... добраться...
– Да уж вижу, - кивнул Андрэ, окидывая потрёпанного лекаря цепким взглядом. Засмотрелся на кровавые дорожки, прочерченные когтями Виверии, невольно облизнулся.
– Ты беги, господин доктор, я брата задержу... и поскорее, а то... запах...
Януш не заставил упрашивать себя дважды. Он побежал знакомыми улицами к оживавшей таверне — Мартина не смущали ночные визитёры — и завернул за угол, к чёрному входу.
– Януш?
– широко распахнула глаза Дина, открывая дверь.
– Мне нужен ключ от моего дома, я оставлял его Мартину, - быстро заговорил лекарь, оглядываясь.
– Срочно, Дина!
– Ну так... конечно, - девчонка метнулась в дом, и скоро вернулась обратно, протягивая ключ.
– Что с тобой случилось, господин Януш? Смотреть больно...