Прах к праху
Шрифт:
– Она не умеет готовить, Хейверс. Хотя, думаю, с яйцом справилась бы. Если его варить.
– И что?
– Ничего. Просто вспомнилось.
– Что? Кулинарные упражнения Хелен?
– Мы поссорились.
– Из-за готовки? Это, черт возьми, дискриминация женщин по половому признаку, инспектор. А дальше вы потребуете, чтобы она пришивала вам пуговицы и штопала носки?
Линли снял очки, убрал их в футляр и спрятал футляр в карман. Потом поднял бокал и полюбовался цветом вина, прежде чем сделать глоток.
– Я предложил ей решать, – сказал он. – Мы делаем шаг вперед или расходимся.
– И она решила?
– Не знаю. С тех пор мы не разговаривали. Честно говоря, до этого момента я даже не вспоминал о ней. Как думаете, что это значит? Есть у меня шанс прийти в себя, когда она разобьет мне сердце?
– Там, где дело касается любви, мы все, так или иначе, в себя приходим.
–Да?
– В любви сексуальной? Это так. Романтической? Да. Но что до прочей, от этого мы никогда не исцеляемся. – Она помолчала, пока официант менял тарелки и приборы. Потом долил вина Линли и минеральной воды ей. – Он говорит, что ненавидел его, но я этому не верю. Мне кажется, он убил его из-за того, что не мог вынести своей любви к нему и той боли, которую причиняло предпочтение ему Габриэллы. Потому что Джимми именно так себе это представлял. Дети обычно так это видят. Будто бросили не мать, а их самих. Габриэлла забрала его отца…
– Флеминг уже несколько лет не жил дома.
– Но до тех пор это не было необратимым, не так ли? Всегда оставалась надежда. Теперь надежда умерла. И что бы уж совсем все испортить, чтобы отвергнуть его более полно, отец откладывает путешествие в честь дня рождения Джимми. И почему? Чтобы поехать к Габриэлле.
– Чтобы разорвать их отношения, по словам Габриэллы.
– Но Джимми-то этого не знал. Он думал, что отец поехал в Кент развлекаться с ней. – Барбара подняла стакан с минеральной водой и задумалась над составленным ею сценарием. – Постойте. А если разгадка в этом? – спросила она скорее себя, чем Линли, который послушно ждал.
Принесли следующее блюдо, к которому предложили сыр романо или пармезан. Линли выбрал романо, Барбара последовала его примеру. Она попробовала свою пасту с томатами и фасолью. Не совсем то, чего она ожидала от названия, но вовсе недурно. Она досолила.
– Он ее знал, – сказала она, неумело орудуя вилкой на краю тарелки. Официант предусмотрительно подал ей и ложку, но Барбара не могла сообразить, как пользоваться ею в данном случае. – Он ее видел. Даже общался с нею, так? Иногда в присутствии отца, но иногда… Видимо, нет. Отец уезжал с двумя другими детьми и оставлял Джимми с Габриэллой. Потому что Джимми был крепким орешком. Двух других завоевать было легко, но только не Джимми. Поэтому она старалась ему понравиться. Флеминг мог даже поощрять ее в этом. В какой-то момент она должна была стать мальчику мачехой и хотела нравиться ему. И Флеминг этого хотел. Было важно, чтобы Джимми ее полюбил. А она, скажем, хотела большего, чем просто симпатии с его стороны.
– Хейверс, вы что, предполагаете, что она совратила ребенка?
– Почему нет? Вы же видели ее сегодня утром.
– Что я видел, так это Моллисона, которого она завоевала, причем за короткий срок.
– Но она же любит завоевывать мужчин. Об этом говорил ее
– Честно? – спросил Линли.
– Честно.
– Потому что он омерзителен. Немытый, патлатый, возможно, вшивый, бог знает, какую заразу можно от него подцепить.. Герпес, сифилис, гонорею, дерматит, СПИД. Габриэлла Пэттен может с удовольствием испытывать на мужчинах свое сексуальное мастерство, но она не показалась мне абсолютно безмозглой. Ее первейшей заботой в любой ситуации будет она сама, Габриэлла Пэттен. Мы слышали это, Хейверс, от ее мужа, от миссис Уайтлоу, от Моллисона, да и от самой Габриэллы.
– Но вы судите о нынешнем Джимми, инспектор. А до этого? Не всегда же он был таким мерзким на вид. С чего-то все начиналось.
– А ухода отца из семьи вам недостаточно?
– Вас же это не сбило с пути? Или вашего брата? – Барбара увидела, как он быстро поднял голову, и поняла, что зашла слишком далеко. – Извините. Я допустила бестактность. – Она снова принялась за свою пасту. – Он говорит, что ненавидел его. Говорит, что убил его из ненависти – такой он был негодяй – и что он заслуживал смерти.
– Это не кажется вам достаточным мотивом?
–Я просто говорю, что за этим могло стоять нечто большее, и этим большим могла оказаться Габриэлла. Соблазнив Джимми, она привлекла его на свою сторону, но привлекла чрезмерно. Он хочет сыграть на поле отца, он в горячке из-за сексуальной ревности и, распознав возможность, убивает отца и ждет, что Габриэлла достанется ему.
– Вы не учитываете того факта, что он думал, будто Габриэлла тоже находится в коттедже, – заметил Линли.
– Это он так говорит. А как же иначе. Он не станет признаваться нам, что прикончил отца, желая забраться в постель к своей будущей мамочке. Но что его отец там, он знал точно. Он видел его в кухонном окне.
– Ардери не нашла следов под окном.
– И что? Он же был в саду.
– В глубине сада.
– Он был в сарае, мог увидеть отца оттуда. – Барбара сделала паузу, чтобы накрутить на вилку пасты. Теперь она поняла, как трудно набрать вес, если есть подобную пищу каждый день. Приходится затрачивать огромные усилия, чтобы донести эту еду от тарелки до рта. Она проанализировала выражение лица Линли. Оно было замкнутым, слишком замкнутым. Ей это не понравилось, и она спросила: – Вы же не отказываетесь от версии мальчика? Бросьте, инспектор, у нас же есть его признание.
– Неполное признание.
– А чего вы ожидали от него с первой попытки? Линли сдвинул свою тарелку к центру стола.
– Инспектор…
– Вечер среды, – проговорил Линли. – Что вы делали после работы?
– Что я делала? Не помню.
– Постарайтесь вспомнить. Вышли из Ярда. Вы были одна? С кем-то? Поехали на машине? На метро?
Она сосредоточилась.
– Мы с Уинстоном пошли выпить, – сказала Барбара. – В «Королевский герб».
– Что вы пили?
– Лимонад.
– А Нката?