Праксис
Шрифт:
И еще, конечно, не угробиться самой. Это обязательно.
Только тут Сула наконец осознала, что решилась сделать вторую попытку, и удивилась, как сумела этого не заметить. У нее были все мыслимые оправдания, если бы она отступила, — к тому же не было никаких оснований полагать, что капитана Блитшартс жив, — а опасность угробиться была более чем реальной.
Только очень осторожно, подумала она. Очень осторожно.
— Кадет Сула — диспетчерскому управлению. Собираюсь сделать вторую попытку.
Едва закончив передачу, она протянула руки к рычагам управления и быстро — пока не передумала —
Сразу же закружилась голова. Отяжелели щеки и губы, костюм опять обжал руки и ноги. Она вцепилась глазами в танцующую оранжевую полоску, сосредоточившись на одной задаче — прекратить ее бешеную пляску.
Теперь оранжевая полоса перемещалась только в двух измерениях. К горлу подступила разъедающая горечь, но усилием воли ей удалось загнать ее обратно. Теперь гирогоризонт раскачивался только в одной плоскости, подпрыгивая вверх-вниз как буек на волнах, но вот ей удалось утихомирить и это раскачивание. Желудок попытался выбраться через рот наружу, и пришлось потратить несколько секунд на подавление бунта плоти.
— Дисплей, обратить угол. — Это был уже не приказ, но мольба о помощи. Угол зрения внезапно изменился, и перед ней в черной пустоте возник неподвижный «Черный Скакун» с оранжевой полоской, прикрепленной к корме. Она надавила на рычаги, и яхта начала приближаться. По ее щекам катились слезы, выдавливаемые из глаз отчаянной перегрузкой, и краем сознания она порадовалась, что эти слезы не могут помешать ей смотреть на виртуальный дисплей, горящий перед ее мысленным взором.
А вот перегрузка может. Оранжевая полоса светилась уже не так ярко, как раньше. Все темнело перед глазами. Она уже с трудом различала черный нос «Скакуна», приближающийся к ней. Она притормозила, надеясь приостановить свой катер, и когда перед глазами все окончательно померкло, выкрикнула: «Выбросить кошки!»
Корпуса яхт и катеров флота сделаны из плотного пластика, усиленного для прочности продольными тяжами углеродистых полимеров, — и поэтому на них не действуют магнитные присоски. Но вдоль корпуса проходят размагниченные железные полосы, отклоняющие потоки радиации, и за них можно уцепиться кошками.
Корпуса судов соприкоснулись с оглушительным гулом, и вслед за этим в наушниках раздался писк, показавшийся Суле волшебной музыкой, — сигнал того, что кошки закрепились на корпусе яхты. Она снова схватила рычаги управления двигателями, пытаясь утихомирить пляску двух судов, соединенных теперь в одно целое.
— Дисплей, удалить гирогоризонт! Дисплей, показать плоскость эклиптики! — Сула едва смогла выдавить из себя эти слова. Два судна весят больше, чем одни катер, и ими куда тяжелее управлять. Она едва различала плоскость эклиптики, хотя изображение подавалось прямо на зрительный центр ее мозга, зеленая сетка так и металась взад и вперед…
Пытаясь справиться с раскачивающейся махиной, она вдруг с ужасом осознала, что к пассивному сопротивлению
Корабль дрожал и стонал, перегрузка начинала сказываться и на нем. И тут Сула радостно вскрикнула, поняв, что к ней снова вернулось зрение, а плоскость эклиптики просто вращается вокруг нее, а не пляшет во все стороны… Она толкнула рычаг от себя, чтобы остановить вращение, и смешанный с усталостью триумф теплом разлился по ее телу, когда зеленая координатная сетка остановилась, ровным ковром заполнив все пространства от нее до горизонта.
Яхта Блитшартса сделала последнюю попытку включить двигатели, но Сула легко подавила эту попытку восстания, чувствуя только легкое раздражение.
Отключив наконец виртуальный дисплей, она первым делом была вынуждена потрясти головой, чтобы убрать пот и слезы, заливающие ее глаза. Перебарывая усталость и позывы желудка к тошноте, она включила диагностер. Никаких повреждений, корпус без трещин, утечек антиматерии нет.
Она отбросила шлем и с наслаждением вытерла лицо. Рот разъедала кислота, и она жадно ухватилась за патрубок с водой. Может быть, теперь желудок наконец успокоится.
Приведя лицо в порядок, она склонилась к передатчику.
— Кадет Сула — диспетчерскому управлению. Стыковка завершена. Оба судна стабилизированы. Сейчас я подберусь к люку «Черного Скакуна» и попытаюсь войти внутрь.
Выключив передатчик, она посидела немного, дожидаясь, пока уймется головокружение и уляжется буря в животе. Затем она отсоединила кошки, перевернула катер «головой вниз» и повела его вдоль корпуса яхты, чтобы состыковать корабли верхними люками.
Снова пристегнув шлем скафандра, Сула нажала кнопку передатчика:
— Это опять кадет Сула. Я встала люк к люку с «Черным Скакуном». Попытаюсь перейти на яхту.
Она включила камеру на шлеме, чтобы в диспетчерском управлении могли видеть то же, что видела она, отстегнулась от амортизационного сиденья и, невесомая, поплыла через рубку. Стараясь не задеть ногами панель управления, она перекувырнулась, откатила щит радиационной защиты, закрывающий выход из рубки, и скользнула в коридорчик, ведущий к шлюзовой камере. Задраив за собой внутреннюю дверь, она зажгла фонарь на шлеме и приказала внешней створке люка открыться.
Люк послушно откатился, и она оказалась прямо перед верхним люком яхты Блитшартса. Подплыв к нему, она поглядела на индикаторы и приказала люку открыться.
Команда тут же была выполнена. Сула подтянулась на руках и проникла в шлюзовую камеру «Скакуна», уперлась ногами в стенки шлюзовой камеры и надавила на рычаг, открывающий люк, ведущий вовнутрь яхты. Тот не сдвинулся с места. Тревожно завыли аварийные индикаторы. Сула поглядела на дисплей шлюзовой камеры и ошеломленно вздрогнула.