Правда и ложь. Трактат второй
Шрифт:
"В чем? В выгоде брачного союза с моими деньгами?" – едва не вырвалось у Горицкого в пылу досады. Похоже, совсем скверно у его сына со знанием русского фольклора.
В частности, изречение насильно мил не будешь ему определенно не известно.
* * *
ИНТЕРЛЮДИЯ
Кто такая Ли?
"Вульф" давно заметил любопытную закономерность – в полудреме слух несомненно обостряется. Посему разговор между мужчиной и женщиной, стоящими
– Он действительно ничего не помнит? – настороженно и в то же время с затаенной надеждой на обратное спросил женский голос.
Голос, показавшийся "Вульфу" знакомым.
– Частично все-таки помнит, – приглушенный баритон принадлежал Стрельцову (тут уж "Вульф" был уверен), – Правда, когда я упомянул о тебе, Лика…
"Лика? – мимоходом удивился Волконский-"Вульф", – Не слишком ли фамильярно?"
…– он, похоже, забыл, при каких обстоятельствах ты от него ушла…
…Ушла? Вернувшееся воспоминание словно факельной вспышкой озарило своды одной из множества пещер, пещер, где хранилось прошлое капитана госбезопасности Сергея Волконского…
И когда дверь больничной палаты, наконец, распахнулась, он увидел именно ту, кого ожидал: хрупкую, невысокую, темноволосую женщину лет тридцати с евроазиатским лицом. Женщину, неуловимо напоминающую актрису Самойлову в ее самой известной роли, которую та исполнила на пару с Баталовым.
Женщину с раскосыми глазами и тревожной улыбкой.
–Здравствуй, Ли, – "Вульф" (стараясь не кривиться от боли) приподнялся в кровати.
– Здравствуй, Серж, – прошелестел мягкий голос… однако, подойти к нему ближе Лика (Анжелика или просто Ли) не захотела.
Или не смогла.
– Неужели ты и впрямь поверила этому иезуиту, – Волконский бросил короткий взгляд на потупившегося Стрельцова, – Что я хоть на минуту мог о тебе забыть?
В темных глазах Ли мелькнула растерянность… почти страх.
"Она всегда была немного пуглива, – вспомнил "Вульф", – Как неприрученная белка или куница…"
При образе юркого зверька с закругленными ушками он вдруг ощутил смутную тревогу. Нет, вовсе не Ли сравнивал он с куницей… Кого-то другого.
Другую.
Только кого?
Здесь его память, увы, раз за разом давала осечку…
Чтобы не зацикливаться на том, что вспомнить пока не мог, Волконский-"Вульф" заговорил, опять обращаясь к Ли.
– Нет, я не виню тебя в том, что ты захотела уйти. Это твой выбор. Единственное, в чем ты не имела права меня упрекать – так это в том, что я был с тобой недостаточно откровенен. При моем прошлом роде занятий я и не мог быть с тобой откровенным. Ты умная, Ли, умнее многих, и уж это-то должна понимать…
Ли порывисто шагнула к его кровати, горячие пальцы с силой (определенно, вызванной волнением) сжали правую руку "Вульфа".
– Я… – в темно-серых, миндалевидных глазах задрожали слезы, – Раз ты все помнишь… ты помнишь и причину, Серж. Ведь помнишь?
Он молча, в знак согласия, кивнул. И в свою очередь легонько сжал ее руку.
…Да, он помнил. И как, забеременев, она решила от него уйти… И как он уговорил ее остаться, пообещав, что, вернувшись из богом проклятого Бейрута, непременно оформит с ней отношения официально…
И что эти планы полетели в тартарары, он тоже помнил. Не по ее (либо его) вине, а всего лишь по стечению обстоятельств.
…Переведя взглял с Ли на сконфуженного Стрельцова, "Вульф" понял и то, что доселе было ему неизвестно.
– Теперь ты с ней, Алекс? И как давно?
Лика густо покраснела. Резко высвободила свою руку из пальцев бывшего возлюбленного и опять отошла от Волконского на безопасное расстояние.
– Вероятно, с того момента, как я расстался с Анжеликой, так?
Стрельцов глаз не отвел. Разве что взгляд его немного похолодел.
– А разве не сам ты, Серж, ее отпустил? Не ты ли сказал, что не станешь ее удерживать?
– Прекратите, – почти простонала Ли, закрывая лицо ладонями, – Хватит… – и быстрым шагом направившись к двери, вышла из палаты, не оглядываясь.
"Вульф" устало посмотрел на бывшего сослуживца.
– Ну, хоть здесь память меня не подвела, верно, Ал?
– Все же кое в чем ты – изрядная сволочь, Волконский, – глухо сказал "Стрелец" и пошел за Ли следом, вероятно, в надежде ее догнать.
"Вульф" расслабленно откинулся на подушки. Что ж, во всяком случае один фрагмент его прошлого теперь до конца прояснился. Если бы так же легко вспомнились и другие…
…Увольнение из Конторы с "волчьим билетом", как раз после командировки в Ливан…
Подозрение (так ли уж необоснованное?) в связях с французской разведкой…
Неопределенное положение бывшего "комитетчика", когда он брался за любой (даже сомнительный) приработок…
Наконец, визит Кравченки, предложившего ему войти в долю касаемо охранно-сыскного агентства…
Волконский вновь подскочил в кровати пружиной (и если б не раненое бедро, напомнившее о себе острой болью, встал бы и на ноги) – память раскрыла очередной "файл".
Кравченко (да, именно Кравченко, грузный, усатый толстяк, его компаньон) заставил "Вульфа" надеть бронежилет, когда некий аноним назначил ему встречу на одной из центральных площадей города…
Словно знал, что произойдет.
…А Стрельцов его, "Вульфа", страховал. И именно он снял киллера до того, как тот мог продырявить не только бедро, но и башку беспечному шефу агентства "Кондор"…