Праведные клятвы
Шрифт:
Я никогда не чувствовала ничего настолько… умопомрачительного.
Когда мое дыхание выравнивается, он останавливается, и я чувствую себя потерянной без его прикосновений. Я слышу разрыв обертки и собираюсь закрыть ноги, но он уже стоит между ними и мешает мне закрыть их.
— Прости, — шепчу я, мгновенно желая забрать свои слова обратно. Его рука скользит вверх и вниз по моей ноге, щекоча ее, и раскрывает меня шире. Я чувствую его там, у моего входа, но он не делает ни малейшего движения, чтобы проникнуть внутрь.
Его дыхание затруднено,
Хочу ли я, чтобы он покончил с этим?
Или я хочу насладиться моментом?
Давайте будем реалистами. Я не хочу.
После сегодняшнего вечера я планирую сказать Киту, что хочу быть с ним и ни с кем больше. Мы обошли разговор стороной, и теперь я могу передать ему это. Но будет ли с ним такое ощущение?
— Сделай это, — советую я.
Его палец опускается на мой чувствительный клитор и медленно водит кругами. Мои ноги раздвигаются шире, а бедра начинают двигаться сами по себе. Я голодна и почти знаю, что делать, и играю в это.
Он приближается на несколько дюймов, и я в напряжении втягиваю дыхание.
Его кончик сейчас во мне, пока он продолжает тереть мой клитор, и я понимаю, что это целенаправленное и приятное отвлечение, когда он медленно входит в меня.
Я напрягаюсь, когда чувствую это.
Черт, это больно.
Сейчас я чувствую только острую боль, но когда он шлепает меня по клитору, это отвлекает меня от другой боли и вызывает шок. Мои руки снова сжимают постельное белье, а он продолжает толкать. Я чувствую, как слеза покидает мой глаз под шелковой повязкой, и надеюсь, что он ее не видит. Но как только он оказывается полностью внутри меня, его тело приближается, и его тяжелое дыхание касается моего уха.
— Плачь для меня, — говорит он хриплым голосом. Затем он двигается очень медленно, так медленно, что жжение становится почти болезненным, но ощущать его руку на моем клиторе так приятно.
Как будто мое тело не может понять, что оно хочет чувствовать.
Боль.
Или удовольствие.
И хотелось бы, чтобы это было только удовольствие.
Его бедра двигаются быстрее, но не настолько, чтобы было еще больнее, просто быстрее, чем когда он впервые вошел в меня. Я не могу сказать, что это потрясающе, потому что жжение настоящее, но отчасти это приятно. А та часть, где он опустился на меня, была просто потрясающей.
Мои бедра начинают приспосабливаться к его ритму. Не неловко, а плавно, будто мое тело точно знает, что делать. Его руки касаются моих рук и поднимают их над головой, и это движение кажется странно интимным. Я чувствую его дыхание на себе и замечаю, что наши бедра двигаются в унисон, пока мы двигаемся в поисках…
… блаженства?
Чувствую, как по моему лицу скатывается еще одна слеза, и не уверена, от боли или от чего-то еще.
Я слышу, как он глухо стонет, и тут же вырывается из меня. Мои ноги сжимаются, и я сразу же чувствую его отсутствие, мое сердце колотится от этих перемен. Слышу его шаги, когда он уходит,
Как только он закончил, слышу, как дверь открывается, а затем закрывается.
И я осталась лежать на кровати.
Одна.
Через несколько минут раздается стук.
Я сажусь и сжимаю ноги.
— Войдите, — кричу я.
Слышу скрип двери.
— Можешь снять повязку, — говорит женщина. Я снимаю шелк, она подходит ближе, протягивает мне чек и улыбается. — Приятно иметь с тобой дело, Хани Риччи.
Она улыбается и уходит. Я смотрю вниз и вижу, что на простыне подо мной пятна крови. А тряпка, которой меня мыли, лежит на полу, тоже запачканная кровью.
Готово.
Больше не девственница.
И я понятия не имею, кому я отдала свою девственность.
ГЛАВА 24
Хани
Сижу на кухне у сестры, Марко напротив меня, а Райя выступает в роли медиатора, пытаясь нас примирить. Я не могу даже взглянуть ему в глаза. После всего, что произошло прошлой ночью, реальность внезапно бьёт меня, как пощёчина. Я была уверена в своём решении, но даже я понимаю, что подмешивать что-то в напиток Марко было лишним.
А ещё у меня странный ком в горле.
Я всё ещё не успела осмыслить события прошлой ночи. Не спала почти всю ночь, обдумывая разные варианты того, кто мог оказаться победителем. Был ли это тот известный судья? В конце концов, если это был он, то внешне он неплох, так что, наверное, это нормально. Но что, если это был кто-то, на кого я бы даже не взглянула на улице?
Я тяжело сглатываю, пока Марко сидит напротив, ожидая ответа. Горничная принесла нам по чашке кофе, но единственная, кто сделала глоток, — это Райя. У неё выходной, и, конечно, она не планировала провести его так. Но, по крайней мере, здесь нет Крю, так что я не отнимаю её у него слишком надолго.
Райя прочищает горло:
— Думаю, тебе стоит начать с извинений, Хани.
Очевидно.
Мой взгляд поднимается к Марко и тут же опускается обратно на мои руки, сжимающие подол платья. Он зол, но также и огорчён — это худшее сочетание. Конечно, я чувствую вину, но это был единственный способ, который я смогла придумать, чтобы он не стал меня искать. Марко — натренированная гончая.
Я прочищаю горло, пытаясь взять чашку кофе, но мои руки слишком дрожат. Я много раз сталкивалась с трудностями, но Марко — это почти семья, и это совсем другое.
— Хани, — начинает Марко, — мне нужно чёткое объяснение.
Я с дрожью выдыхаю, чувствуя, как внутри подступают слёзы. Вероятно, это смесь отголосков прошлой ночи и последствий моих решений.
Я не жалею о сделанном. Просто чувствую себя ужасно.
Я бросаю взгляд на Раю, которая спокойно дует на свой кофе, чтобы остудить его.
Выпрямляю плечи.
— Я просто… — слова замирают на полпути, а затем я смотрю на Марко и неожиданно выпаливаю: — Марко, я больше не хочу, чтобы ты был здесь.