Праведные клятвы
Шрифт:
Мне придется не забыть спросить ее после того, как мы поэкспериментируем со всеми игрушками, какие из них она любит больше всего.
— Ох, блядский Боже! Доусон. — Ее голова падает на кровать, когда я отпускаю ее волосы. Я сжимаю ее бедра, трахая ее, и мой большой палец скользит по ее заднице прямо в ее попку. Она задыхается и оглядывается через плечо, закусив губу.
— Со временем эта задница тоже станет моей, — говорю я ей, потому что вижу, как сильно ей это нравится.
— Ты можешь забирать все, — говорит она, затаив дыхание.
Я
— Будь осторожна в том, что предлагаешь.
Она трахает себя на мне, звуки шлепков эхом разносятся по комнате, пока я глухо стону. Блядь, мне никогда не будет достаточно. Ее руки сжимают простыни, когда она стонет мое имя, и я знаю, что она близка к краю.
Я перевожу игрушку на следующий уровень, и все ее тело бьется в конвульсиях. Ебать. Еще два толчка и я стону кончая в нее, ее пульсирующая киска выдаивает каждую каплю, пока она теряет силу в руках. Я отпускаю ее волосы, и она падает на кровать, ее бедра все еще высоко подняты и медленно скользят взад и вперед.
— Ух ты, мне очень нравится эта поза, — говорит она, тяжело вздыхая.
Я провожу рукой вверх по ее спине, по шее и к горлу. Она мурлычет от прикосновения, когда я целую ее плечо.
— Твое желание — мой приказ, — говорю я, вырываясь из нее.
Она хихикает, когда я дергаю ее за лодыжку, затем перекидываю через плечо и направляюсь в душ. Я поворачиваю кран и жду, пока вода нагреется, и смотрю в зеркало. Она смотрит на меня горячим взглядом. Я лучезарно улыбаюсь и сильно шлепаю ее по заднице. Она визжит и кусает губу, когда я опускаю ее на ноги. Я откидываю ее волосы назад, пока она проводит по линиям моей татуировки на груди.
Идеальная. Такая чертовски идеальная.
— Что ты скажешь, если мы попробуем? — Спрашиваю я.
Ее серебристый взгляд достигает моего, и ее голова в замешательстве склоняется набок. Мне нравится, когда она смотрит на меня так — невинно и с любопытством.
— Что ты имеешь в виду?
— Вчера ты спросила меня, кто мы. Я ни за что не отпущу тебя сейчас.
Она кусает губу.
— Ты собираешься заставить меня подписать контракт?
Я рассмеялся и наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Поцелуй нежный и сладкий.
— Никакого контракта. Но я волнуюсь, — признаюсь я. — Потому что, если ты скажешь «да» Хани, я не позволю никому другому прикасаться к тебе, ведь я эгоистичный человек. Но и не хочу, чтобы ты чувствовала, будто я — твой единственный опыт.
На мгновение она это обдумывает. Когда она кусает нижнюю губу, я понимаю, что это делает ее счастливой.
— Почему бы нам не стать свингерами, если ты наскучишь мне в сексе?
Я хватаю ее за задницу и сильно щипаю в наказание.
Она хихикает и поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать меня. Но когда она отступает, я знаю, что есть неуверенность.
— Если мы это сделаем… тебе придется поужинать с моими родителями.
Я откидываю голову назад и выдыхаю.
— Доусон, я серьезно. Для меня важно то, что думают мои родители.
Я рычу от разочарования, следуя за ней в душ.
— Твой отец ненавидит меня до чертиков.
Вода омывает ее волосы и тело. Я наблюдаю, как она скользит по ее шелковистой мягкой коже, мой член уже дергается от этого зрелища.
— Тогда делай то, что у тебя получается лучше всего, — ласково говорит она, выжимая волосы. — Будь обаятельным.
ГЛАВА 47
Доусон
Единственная ебаная вещь, что меня спасает, — это то, что Крю не в городе и не сидит за этим столом, чтобы подливать масла в огонь.
Отец Хани смотрит на меня через стол с явным отвращением. Его жена накрывает его руку своей, пытаясь разрядить обстановку.
Мы всё еще ждем, когда принесут наши блюда. Я арендовал ресторан целиком только для нас, потому что, честно говоря, кто-то из нас, возможно, в итоге не доживёт до конца ужина. Трое охранников её отца рассредоточились по залу, а официант несмело подходит с бутылками вина.
Хани переводит взгляд с меня на отца. Она в красивом, светло-зелёном, свободно струящемся платье, и, чёрт, она не могла бы выглядеть более невинной, даже если бы попыталась. Я, со своей стороны, выгляжу как большой и злой волк, который умыкнул нежный цветок.
— Итак, Доусон, расскажи немного о себе. Нам не удалось поговорить на свадьбе, — произносит мать Хани, нервно отпивая из бокала. Мистер Риччи продолжает упорно сверлить меня взглядом.
Я одариваю её улыбкой, и краем глаза замечаю, как на виске её отца начинает пульсировать вена.
— Что бы вы хотели узнать, миссис Риччи? — спрашиваю я. И да, на свадьбе у нас действительно было мало времени для разговоров, потому что я загнал их дочь в чёртов кладовку.
— Ну что ж, вы выглядите очень способным человеком. Обеспеченным и представительным. Что привело вас к такому успеху? — спрашивает она. И я понимаю, что она старается помочь в сложившейся ситуации. Несмотря на то, что отец Хани ненавидит само мое существование, её мать рада самой идее.
— Ты когда-нибудь убивал человека? — вдруг вмешивается её отец.
— Папа! — восклицает Хани. — Будь цивилизованным.
Он что-то бормочет по-итальянски, и она снова его одёргивает. Её рука всё это время крепко сжата в моей.
Мне ясно одно: этот человек никогда не одобрит ни одного мужчину рядом с Хани. Крю получил гребанное условное «разрешение», потому что родители подписали брачный контракт. Но Хани осталась последней в гнезде. И хотя она часто сравнивает себя с Райей, её любят так безмерно, что это стало мешать её собственному росту.