Правила Барби
Шрифт:
– Члены. В моем холле два шоколадных члена, – пялясь на члены, пробормотал Фостер. Внешний слой был сделан из розового шоколада, а внутренний из белого, члены медленно таяли и белые капли стекали вниз. Я приблизилась к одному из них, схватила крупную ягоду и провела ей по подтаявшему шоколаду, а затем надкусила ее, громко причмокивая. Шоколад был отменный.
Фостер подошел ближе, я запихала в рот еще одну ягоду и уставилась на него высокомерным взглядом, который он просто не выносил.
– Я знаю, что ты пытаешься сделать. Но у тебя не выйдет, нет ничего, что способно вывести меня из себя, – заверил он.
–
– И?
– Это розовая свадьба. Ты ненавидишь розовый, – ухмыльнулась я, надкусывая ягоду и чувствуя, как капелька срывается с уголка губ. Фостер схватил меня за челюсть и скользнул кончиком языка по моему подбородку, слизывая клубничный сок, а затем поцеловал. Его губы двигались мягко и неторопливо, вкус клубники, шоколада и его языка едва не стал причиной моей скоропостижной смерти, но я держалась, я не сдамся просто так. Он думает, что купил меня, и я стану его? Черта с два!
– Разве ты не поняла? Розовый – мой любимый цвет, – прошептал он, водя губами по моим губам.
– Встретимся у алтаря, постарайся не наделать еще больше глупостей. Ах да, ты уже купил меня, даже и не знаю, что может это переплюнуть. Может, вернешь Челси в город и переспишь с ней на моих глазах?
Он проигнорировал мои слова и еще раз коротко прижался к моим губам своими.
– Мы обязательно поговорим.
– Угу, – фыркнула я, направляясь в сторону лестницы. – Члены в мою комнату, пожалуйста, мы с девочками хотим сладкого.
Глава 39
Барбара
– Поверить не могу, как он мог так поступить?! – возмутилась Отэм, нанося румяна на мои щеки. – Я надеялась, что Фостер повзрослел и не стал бы опускаться до такого уровня, но он умеет удивлять.
Я Отэм и Джоанна расположились в моей комнате. Отэм пыталась накрасить меня, но после того, как я на эмоциях выложила всю правду обо мне и Джефри, подруга едва ли могла поднести к моему лицу кисточку и не произнести при этом ни слова. Я сидела в удобном кресле перед туалетным столиком с большим зеркалом, полностью доверив свой образ подругам. Милая Лесси – фокстерьер Джоанны лежала у моих ног и громко (для собаки) похрапывала.
– Я его совсем не понимаю… Как он вообще мог принять предложение моего отца? Ему следовало послать его и сказать, что он выжил из чертового ума! – зарычала я, одним махом осушая фужер с шампанским. Затем попросила Отэм наполнить его снова.
Джоанна, которая занималась моими волосами – выпрямляла их и придавала объема у корней, вздохнула и поймала мой взгляд через зеркало.
– Ситуация, конечно, странная, но взгляни на нее с другой стороны. Фостер ненавидел твоего отца, но пошел с ним на сделку, чтобы заполучить тебя. Это так по-рыцарски.
– Это дико и аморально! Все эти игры, договоры, споры… Нельзя относиться к людям как к товару. Уж я то точно не стерпела бы, если б мои предки решили устроить нечто подобное, – пробормотала Отэм, и после ее слов мы снова переглянулись с Джоанной. Как там она сказала? Споры?
Мы поняли друг друга без слов. История любви Блейка и Джо не была доброй сказкой. Я подбила подругу на авантюру.
Блейк Джефферсон никогда не нравился мне: эгоистичный плейбой разбил сердце моей кузине и ни капли не сожалел об этом. Только потом я узнала, что Саванна, мнившая себя набожной католичкой, несла куда большую ответственность за свое разбитое сердце. Никто не сказал Саванне, что мужские члены нельзя использовать в качестве стула, и она садилась на каждый, а потом обвиняла во всем парней. Она осуждала всех вокруг, днем была прилежной христианкой, которая якобы хранит себя до брака, а ночью… Ну что сказать, она считала что Господь не видит в темноте, поэтому все ее грешные дела он не заметит. Но тогда я не знала этого, я считала свою кузину жертвой, а Джефферсона злодеем, которого следовало наказать.
Он появился в ресторане, который принадлежал отцу Джоанны, и где она работала управляющей. Джо понравилась ему, и это неудивительно, моя подруга очень привлекательна. У нее длинные темные волосы, синие глаза и отменная фигура. Джоанна Хэтфилд сама не понимала как воздействует на мужчин. Холодная и опасная красота, парни боялись подойти к ней, потому что она не выглядела глупышкой. Она была серьезной бизнес-леди, но Джефферсон не смог понять это, одна случайность – и он принял ее за официантку. Блейк думал, что сможет сломить ее, как делал это сотни раз, наказать за дерзкую выходку.
Уже потом мы с Джо узнали, что он поспорил на нее со своими придурковатыми друзьями. Он хотел обжечь Джоанну, но в процессе обжегся сам. Они встретились через год и были вынуждены работать вместе, и вот тогда-то Джефферсон понял каким идиотом был, он не смог отпустить мою подругу, вымаливал у нее прощение на коленях.
Так и было! Я сама видела.
Ладно, ни черта я не видела. Но Джоанна простила его, а значит, Джефферсону удалось растопить ее сердце. И даже несмотря на то, что он все еще не нравится мне, я рада за Джоанну. Вот бы и мой кошмар обернулся для меня счастьем.
Я задумчиво смотрела в зеркало, двери маленькой гостевой гардеробной позади меня были открыты, там висело мое свадебное платье. Не такое, какие бывают у невест, ведь я была особенной невестой. Я выходила за свое наследство, помните? Да и белые платья, как по мне, давно прошлый век. Мое платье не было пышным, а наоборот приталенным, из настоящего шелка, ткань струилась до самого пола, а цвет был нежно-розовым. Отэм была подругой невесты, и для нее платье тоже было подобрано: длиной чуть выше колена, и в отличие от моего, насыщенно розового оттенка, чтобы не сливаться с невестой. А Джоанна…
– О нет! – воскликнула я, подрываясь с места и заставляя Отэм уронить кисть. Лесси проснулась и громко залаяла. – Платье подружек невесты, мы приготовили платье для Отэм, но для тебя нет.
Джоанна успокоила собаку, и та села на пол рядом с хозяйкой.
– Спокойно, платья уже здесь, они висят в гардеробной, и для меня и для Джоанны, – успокоила меня Отэм. Я взглянула на подругу, Джо кивнула и пожала плечами.
– Но как? – спросила я, медленно оседая в кресло. Мой макияж был почти готов, нежные персиковые тени покрывали веки, тонкие и элегантные черные стрелки, подрумяненные щеки, а губы я попросила не трогать, ведь от нервов каждую секунду я кусала их. Ни одна помада не выдержит. Прическа в целом тоже была закончена, светлые волосы водопадом струились до лопаток и были слегка закручены на кончиках. Джоанна убрала несколько прядей от лица и заколола их чуть ниже моего затылка. Просто и со вкусом.