Правила Барби
Шрифт:
– И как бы я жил без этого, – поддел меня Мейсон.
– Обращайся, – с сарказмом бросил я.
Он кумир миллионов, сомневаюсь, что ему важно внимание единокровного брата, которого Мейсон ненавидит.
– Спасибо, Джефри. Я надеюсь увидеть тебя хотя бы на одной игре. – Я взглянул на него так, словно брат признался в том, что давно помолвлен с садовой лопатой. А может, внимание единокровного брата, которого он ненавидит, действительно важно для него?
– Обращайся, – кивнул я, но уже без тени насмешки.
Мейсон ухмыльнулся и ударил меня кулаком в плечо. На несколько минут нас затянуло молчание.
– Барбара доверяет тебе и любит, не потеряй это, Джефри. Она уникальная девушка, сомневаюсь, что смогу найти кого-то хоть немного похожего на нее, – выдохнул брат, и после этих слов на его лице показалось облегчение. Черт, да он пытается отпустить ее.
– Тебе не нужно искать кого-то похожего. Я уверен, твоя любовь где-то есть, но вы просто еще не встретились.
Мейсон фыркнул и вернул стакан бармену.
– Я горжусь тобой, тем, каким ты стал. И это прозвучит по-скотски, но я рад, что отец и Дорис…
– Не продолжай, – оборвал я его, ощущая приступ тошноты. Барт рассмеялся.
– В общем, я рад, что именно ты мой брат.
Я оттолкнул его, всего на секунду чувствуя, будто губы расслабляются, как всегда бывает перед улыбкой.
– Что это за сопливые речи? По-моему, тебе стоит выпить чего-нибудь нормального, – возразил я.
Мейсон покачал головой.
– Серьезно. Отец гордился бы тобой.
Я вскинул бровь, беспокоясь за ментальное состояние брата.
– Сплетем браслетики дружбы?
– Отвали! – огрызнулся Мейсон, пряча улыбку.
– Отец тоже гордился бы тобой, – бросил я и, не взглянув на Мейсона, направился к своему кабинету.
Возможно лед тронулся. Будет лучше, если мы с Мейсоном зароем топор войны.
Стоило двери кабинета закрыться за мной, как меня мгновенно обуяла ярость. Дорис, словно хозяйка, восседала в моем кресле, я возвышался над ней, но свысока смотрела именно она. Я уже корил себя за слова, которые рисковали вырваться из моего рта, ведь ни одно из них не будет мягким. А подобные слова просто не могут использоваться в разговоре с матерью, но и сдерживаться я больше не мог.
– Ты едва не испортила мою свадьбу своей незрелой выходкой! – заорал я так, что едва не задрожали стены.
Мама сначала удивленно округлила глаза, а затем громко цокнула, очевидно, не воспринимая меня всерьез.
– Во-первых, не испортила, как видишь, свадьба состоялась, а во-вторых, эта свадьба даже называться таковой не может, ведь она фальшивая, начиная подготовкой и заканчивая вашими клятвами. То же можно сказать и о твоей новой супруге – фальшивая, глупая и…
– Закрой свой поганый рот! – вспылил я, приближаясь к столу.
Дорис вскочила с кресла.
– Будешь разговаривать так с человеком, который подарил тебе жизнь? И из-за кого, из-за девчонки, чей отец отравил мою жизнь?
– Правильно, ее отец, Барбара не имеет к этому никакого отношения. Да и потом, не сбрасывай все свои проблемы на Эванса, вы оба влезли в это дерьмо, так почему крайней теперь стала Барбара?! – Это было бесполезно, я словно разговаривал со стеной, ведь моя мама не имела ни капли совести. Она была законченной эгоисткой.
– Джефри…
– Пока я пытаюсь снова заслужить ее доверие, ты уничтожаешь все, к чему мы пришли. Ты должна помогать мне, ведь ты моя мама! – Я готов был выплеснуть на нее все, что копилось во мне. С самого детства я потакал ей и всегда был на ее стороне, она заботилась обо мне, но в какой-то момент мы поменялись ролями, теперь мне было отведено амплуа ответственного взрослого, тогда как она вела себя как неугомонная девочка-подросток.
– Верно! Я твоя мама и я пытаюсь уберечь тебя от ошибок! – обойдя стол, воскликнула Дорис. Она попыталась схватить меня за плечи, но я отшатнулся от нее.
– То дерьмо, что вы натворили, не касается меня и не касается ее. Я устал защищать тебя и отвечать за ваши грехи.
– Джефри, Барбара Эванс не та девушка!
– Я благодарен тебе за многое, и я люблю тебя, ведь ты моя мама, но не смей переходить грань, не приближайся к моей жене, даже не разговаривай с ней! – пригрозил я, не чувствуя ни капли вины за свои слова. Я сполна отплатил ей. Моя мама не работала ни дня с того момента, как присосалась к кошельку Дэниела, и после его смерти благодаря мне она имела все, о чем только могла пожелать. Я ничем ей не обязан.
– Ты должен сделать выбор, – строго заявила она, складывая руки на груди. – Или я или она. – Я рассматривал ее уложенные волосы, не понимая, почему вижу в них блики оранжевого и желтого цветов. Она стояла передо мной, позади нее было окно. А вдалеке.
О черт!
Конюшня. Она горела.
– Где Барбара?
Барбара
Мои руки дрожали, пока я вытаскивала из коробки сложенный вдвое лист бумаги, ведь на его обороте был рисунок.
– Лягушка Джефри, – прошептала я, разворачивая листок и оглаживая пальцами темные линии. Я нарисовала эту лягушку, когда мы были на пирсе, именно тогда я позволила Джефри раздеть меня и доставить мне удовольствие языком. Рисунок был таким дурацким, что напрашивался только на мусорную корзину, никак не на то, чтобы хранить его в течение пяти лет. Бумага за это время не должна была постареть, но она была измята, а на краях виднелись отпечатки пальцев, словно кто-то не выпускал этот рисунок из рук все пять лет.
Я перевернула лист и заметила огромный текст, выведенный идеальным курсивом. Я сразу узнала почерк Джефри. Еще в детстве я подмечала, что для такого хулигана он пишет поразительно красиво и аккуратно.
По моим щекам скатились слезы, когда на дне коробки я заметила мамин кулон в виде лошади на новой цепочке, ведь старую он порвал. Я сжала кулон, пока в моей ладони не возникла боль, взгляд, помутненный из-за слез забегал по строчкам.
Дорогая Барбара,
Никогда еще в своей жизни я не встречал кого-то хоть немного похожего на тебя. Потому что второй такой не существует. От этого мне всегда было чертовски больно, ведь будучи ребенком, я понимал, что ты предназначена Мейсону, Поултеру, кому-то, кто не являлся дурной кровью. Ты никогда не должна была даже смотреть в мою сторону, потому что несмотря на то, что мы жили с тобой в одном мире, между нами была огромная пропасть. И я не должен был смотреть на тебя.