Правила Барби
Шрифт:
Я прикусила губу, только бы из моего рта не вырвались ругательства вперемешку с новыми стонами. Его пальцы двигались медленно, выходили почти полностью, а затем по миллиметру продвигались внутрь. Он дразнил меня, пристально наблюдая за моим лицом. Мне хотелось выть и умолять его ускориться, ведь напряжение, охватившее мои бедра, становилось невыносимым.
Я зажмурилась.
Иисусе.
В этом доме была девушка, с которой он спал, которая безумно в него влюблена, к тому же, моя бывшая лучшая подруга – слишком сложная комбинация, а я так просто позволяла Фостеру делать это со мной.
– Ты очень сильно
И я не смогла больше выдерживать этого, я уподобилась своим чувствам, сдалась, начиная двигаться навстречу его пальцам, насаживаясь на них, точно безумная. Я чувствовала тянущую боль между ног, ведь этих прикосновений было так ничтожно мало. Потребность быть заполненной нарастала, становилась невыносимой, но он продолжал пытать меня. Давление в животе нарастало, сотни мурашек побежали по моим ногам, предвещая сильный и долгожданный оргазм.
Я застонала и выгнула спину, Джефри поймал этот стон, соединил наши губы в поцелуе. Мои глаза закатились, и я готова уже была сорваться в пропасть и сгинуть в агонии этих ощущений, как все резко прекратилось. Я не чувствовала его внутри, я не чувствовала тяжести его тела, я не чувствовала вкуса его губ, ничего кроме сильнейшего стука в груди и болезненной тяжести неудовлетворенности.
Нет. Почему так больно?
Я открыла глаза, мое дыхание сбивалось, а щеки горели огнем. Джефри поднялся с кровати и надменно посмотрел на меня. Уголок его губ пополз вверх, и я даже боялась представить, что он видит перед собой. Я лежала, распластавшись по всей кровати, обнаженная и покрасневшая, с широко раскинутыми ногами. Ужасно неудовлетворенная и… жалкая.
– Хочешь что-то сказать, Барбара? – выжидающе спросил он, поднося пальцы, которые секунду назад были во мне, к своему лицу и жадно слизывая с них всю мою влагу.
Чертов ублюдок.
Я сделала вид, будто ничуть не смутилась и не чувствовала себя такой уязвимой в этот момент.
– Пошел к дьяволу?
– Неверный ответ. Просто попроси меня, скажи, чего ты хочешь, и я помогу тебе, Барби.
Прищуривая один глаз, я улыбнулась Фостеру, пока моя рука медленно сбегала к низу живота.
– Твоя беда в том, что ты считаешь, будто мне нужен кто-то посторонний, чтобы получить удовольствие. – Я коснулась себя внизу, моментально захлебываясь от вновь нарастающего наслаждения.
Его глаза замерли между моих ног, он следил за тем, как запрокинув голову, я ласкаю себя, неторопливо обвожу подушечками пальцев клитор, мурлыкая так искусно, как не сумеет ни одна порноактриса. Моя грудь подрагивала от каждого выдоха, соски стали совсем твердыми, а бледная кожа груди покрылась мурашками. Его эрекция сильно выделялась, и на голубой ткани джинсов я заметила маленькое пятнышко смазки.
– Можешь идти, я справлюсь сама, – наши взгляды встретились, – или позову Мейсона. Нет, попрошу Далтона, не подкинешь мне его номерок? – После этих слов я погрузила в себя сразу два пальца. С моих губ сорвался тихий протяжный стон. – Он так сильно сжимал мою руку, когда выводил из конюшни, представь, что могут его пальцы. Впрочем, тебе и не нужно этого представлять, а вот я хорошо представляю, как он садится между моих ног, его пальцы медленно входят в меня, а его язык…
Я не успела договорить, Джефри за секунду оказался рядом и грубо перевернул меня на живот. Я вскинула голову и уперлась взглядом в зеркало, которое отражало всю комнату, попыталась встать, но он придавил меня своим телом к кровати. Его губы коснулись моего уха.
– Осторожно, ведь из-за твоего длинного языка может кто-то пострадать, – угрожающе процедил он, просовывая между нашими телами руку и расстегивая джинсы. Я едва не закатила глаза, чувствуя, как его твердая длина вырывается из штанов и упирается в мои ягодицы, но сдержалась, ведь он наблюдал за моим лицом в отражении зеркала.
– Что это, Фостер, ревность? Разве я что-то тебе должна? Я вроде как свободная девушка.
– Ты моя невеста, – упрямо заявил он, легко надавливая головкой члена на мой вход.
Готова поспорить, для него это словно не значит ровным счетом ничего.
– Фиктивная, если ты не забыл, поэтому для удовлетворения своих потребностей я могу хоть по всему городу прогуляться, – заявила я, сразу же вскрикивая, ведь Фостер подался вперед, медленно заполняя меня. А я и забыла, каким большим он был. Короткая вспышка боли моментально сменилась наслаждением, усиливая пульсацию внутри меня.
Ладно, я лгала, такое не так уж просто забыть.
Фостер зарычал, утыкаясь носом в мою влажную шею, и шумно вдохнул запах моей кожи. Его бедра вжались в мои ягодицы, а рельефная грудь прислонилась к моей спине. Так чертовски тесно.
– Тогда не удивляйся, если после своего рандеву ты окажешься в Сайлент Хилле15, Барби, – пробормотал он, подаваясь назад и снова входя в меня, но уже резче.
Я задохнулась от потрясающих ощущений, разливающихся в моем животе, уронила потяжелевшую голову на кровать и сжала в руках покрывало. Фостер расположил руки по обе стороны от меня и, не щадя мои бедра, задвигался в сумасшедшем темпе.
Каждый раз, когда его бедра бились о мою задницу, по комнате разносился громкий и чертовски неприличный звук, а сменялся он моим громким стоном. Кровать двигалась в такт нашим движениям, жалобно скрипела, и на секунду я всерьез забеспокоилась, что к финалу нашей страсти мы окажемся на полу среди деревянных обломков.
– Скажи, Барбара, ты ведь об этом думала, когда вернулась в город? Ты ведь хотела оказаться подо мной? – тяжело дыша, спросил Фостер. Его грудь была такой горячей и стала влажной от пота, и каждый раз, когда она касалась моей спины, мне хотелось умолять его не отстраняться, а лишь прижаться ко мне еще сильнее.
– Нет. И после того, как покинула город, я не думала о тебе ни секунды. – Мои слова окончились криком наслаждения, ведь Фостер поменял ритм, он замедлился, но стал входить в меня резко и глубоко. Он придавливал меня своим мощным телом к матрасу, и каждый раз, когда его член проникал в меня, я втягивала живот, усиливая и без того безумные ощущения. Его зубы с силой сомкнулись на задней поверхности моей шеи, он просунул руку между мной и покрывалом и зажал мой сосок между пальцев, посылая волны мурашек по всему моему телу. Его влажный язык прошелся по костяшкам моей шеи и позвоночника, и от этого горячего жеста нежности в моем животе воспарили те самые большекрылые черные бабочки, которых я поклялась потравить как назойливых тараканов.