Правила Барби

Аллен Селина

Она не смотрела на меня, скрывая тревогу, наблюдала за людьми в зале. А они смотрели на нее, но если женщины смотрели изучающе и оценивающе, то мужчины с черной похотью в глазах. Я не хотел вести себя как ублюдок с собственническими замашками, но моя рука сама съехала ниже, накрывая упругую задницу Барбары, показывая всем, что эта девушка занята.

Да, совсем не в стиле высшего общества, но у меня никогда и не было накрахмаленной задницы, как и породы и осанки и занятий по этикету.

Барби наконец решила взглянуть на меня, и ее глаза были наполнены слезами.

– Зачем ты это делаешь? Почему пытаешься унизить меня перед ними? Я не хотела идти сюда, но ты заставил меня, я не хотела привлекать внимание, но теперь из-за тебя на нас смотрит каждый в этом зале.

Мое сердце сжалось от печали, отражавшейся на ее прекрасном лице. Я склонился к Барбаре и прижался губами к ее уху.

– Я не пытаюсь тебя унизить, я пытаюсь заставить всех надменных задниц сгорать от зависти к тебе, – признался я, а затем выпрямился, встречая ее вопросительный взгляд. Мы остановились, люди вокруг нас продолжали танцевать, мелодия наращивала темп, а мы просто стояли в самом центре. Мои пальцы аккуратно коснулись ее подбородка. – Ты никогда не будешь по другую сторону, Барбара. Ты не часть этого общества, потому что ты куда больше, чем все они. Такие как ты рождаются не для того, чтобы управлять компанией или владеть угольной шахтой, такие как ты рождаются, чтобы управлять всем гребаным миром. Ты никогда не была придворной дамой, потому что ты, Эванс, всегда была принцессой.

Она была тем самым кардиналом с фамильного герба Эвансов. Маленькая красная птичка, но такая воинственная и гордая – птица, с которой не сравнится ни одна другая существующая в природе.

С одного ее глаза сорвалась маленькая слезинка, которую я мгновенно стер большим пальцем. Она дернулась и покачала головой.

– Не трогай мое лицо своими лапами, Джефри.

– Ты моя невеста, – упрямо напомнил я, не понимая, почему она игнорирует этот факт.

– Фикти…, – я не дал ей договорить, заткнул болтливый рот поцелуем, мгновенно перемещая одну руку на ее шею, чтобы Барбара не вырвалась, а второй рукой сжимая ее упругую задницу. Она сопротивлялась ровно три секунды, а затем полностью сдалась, распахнула губы и позволила мне завладеть ее сладким ртом. Ее тело обмякло в моих руках, ладони безвольно опустились на мой торс, а грудь вжалась в мою грудь.

Я думал об этом все время с того самого момента как вышел из ее комнаты. Я думал об этих губах каждый раз, стоило мне увидеть Барбару. Я представлял их вкус, представлял робкие движения ее языка, и сам приводил себя к оргазму каждый гребаный день, шепча ее имя. Словно одержимый я проходил мимо ее комнаты, в надежде поймать запах ее кожи, увидеть ее и решиться сделать это снова. Это наваждение проникло под кожу и зудело, требуя только ее.

– Остановись, – выдохнула она в мои губы, отклоняя голову, но я не слушал, не контролировал себя, покрывал маленькими поцелуями ее нос, щеки и подбородок. Я легко позабыл о том, что мы находимся на приеме важной в Солт-Лейк-Сити семьи, и на нас смотрят десятки уважаемых гостей. Была только она, ощущения ее нежной горячей кожи под моими губами, ее запах в моих легких и вкус ее губ на моем языке, только она одна во всем гребаном мире. – Остановись, Джефри, и просто оставь меня. – Холодные голубые глаза выглядели чертовски безжизненно и потеряно. Барбара отстранялась, а я позволял ей делать это. Оглянувшись по сторонам, она нервно повела плечами и быстрым шагом направилась к выходу из зала. Я хотел последовать за ней, но на мое плечо легла чья-то тяжелая рука.

Поултер-старший.

– Это только что была дочка Эванса? – Я заторможено перевел взгляд на седеющего владельца угольной империи и отрицательно дернул головой. Она не просто дочка Эванса.

– Это моя невеста.

Он хорошо знал, как выглядит Барбара, ведь когда-то не меньше Оливера мечтал об объедении активов двух семей.

– Невеста? – его брови взмыли в удивлении. – Так «Эванс-Фостер» не собирается идти ко дну?

Так думал весь совет. Они планировали забрать компанию и оставить меня ни с чем, но я продумал все на несколько шагов вперед. Я был похож на отца куда сильнее, чем хотел, я был таким же стратегом.

– Никогда не собиралась, об этом я и хотел поговорить с вами, – уверенно заявил я, наблюдая за тем, как Эванс исчезает за дверьми. Что важнее: разговор с Поултером, компания и сотни миллионов долларов на кону или девушка, разбившая мое сердце пять лет назад, пытавшаяся отравить меня неделю назад и ненавидевшая меня всеми фибрами души? Кажется, это очевидно. – Но не сейчас. Как насчет делового ужина?

Лицо Поултера вытянулось, брови грозно нависли над глазами. Не думаю, что кто-то смел так разговаривать с ним, особенно человек, который собирался просить его взять на себя несколько акционеров «Эванс-Фостер» и опередить Джонсона.

– Ты очень сильно похож на своего отца, он тоже никогда не умел стелиться под людей, – усмехнулся Поултер, почесывая щетинистый подбородок. Я кивнул и собирался уже уйти, как он успел ухватить меня за локоть. – Любовь – прекрасное чувство, но там, где крутятся такие большие деньги, ей места нет.

Я усмехнулся, пряча за этим сильнейший страх, вспышками пробежавший внутри меня. Никакой любви не существует. Никакой чертовой любви просто нет. Хватит романтизировать болезнь.

– Это обычный расчет. Она нужна мне для дела, – бросил я и поспешил на поиски Эванс.

Глава 20

Джефри

Пока я блуждал по первому этажу, в моей голове ни на секунду не стихал голос ее отца. Наш разговор, состоявшийся почти год назад.

– Мне нужна твоя помощь, – откашлявшись, выдал он.

– Что бы это ни было, мой ответ – нет.

– Фостер! Не дай им снять меня с должности генерального директора.

– Это не в моей компетенции, ведь согласно законам этой компании я не смогу занять место отца, пока мне не исполнится двадцать восемь, а соответственно и права вето у меня нет. Я вынужден быть простым аналитиком из-за ваших дрянных законов.

– Тем не менее, как у держателя большого пакета акций у тебя есть право голосовать, и твой голос будет решающим. Совету только на руку мое ухудшающееся состояние. Они жаждут убрать меня с поста управления, – заявил Эванс, но я уже знал об этом намерении совета. Я не был на их стороне, но и по другую сторону стоять не собирался. Я в любом случае останусь при деньгах – очень хороших деньгах.

– Даже если и так, с чего ты решил, что я помогу тебе?

– Нельзя позволить, чтобы семейная компания ушла от нас, мы начнем борьбу сейчас, а закончишь ее ты.

– Нас, мы? С чего это ты используешь подобные местоимения, разве я не ублюдок от стриптизерши? – усмехнулся я, глядя в его потускневшие глаза.

Эванс тяжело вздохнул и покачал головой.

– В семье бывают конфликты. Но ты сын Дэниела, а значит семья.

– Хорошая попытка, но мой ответ не изменится, – уверенно заявил я. Что я там хотел? Ах, да, убраться из этого чертового поместья, где все напоминает мне о ней.

– Я отдам тебе мою дочь. Барбара станет твоей.