Правила Барби
Шрифт:
Я заботился о ней, я… любил ее. Да, я чертовски сильно любил и люблю ее, именно поэтому я буду с ней честен.
Сжимая в одной руке букет роз, я направился на поиски Эванс. Первым делом я поднялся в ее спальню, но, не обнаружив там ее, направился в свою комнату. Барбары не было. Я мгновенно забеспокоился, ведь на часах было около двух ночи. Почему она не в своей спальне?
Нервно сбегая по ступенькам, я направился в гостиную, но застал там только свою маму. Дорис сидела напротив не горящего камина с книгой в руках. Понятия не имею, что за книгу она читала, но полагаю, что это могла быть инструкция по
– Доброй ночи, детка, как прошло свидание? – спросила мама, поднимаясь с дивана и оборачиваясь ко мне. На ее носу были аккуратные очки в проволочной оправе, одета она была в скромное платье, что для столь позднего часа и занятия вроде чтения книги казалось мне до безумия несуразным. Но такой была моя мама – всегда готова покорять мир. Хоть они с Эванс и ненавидели друг друга, были похожи в этом.
Думаю, это постигает всех девочек, которые не получили должной любви отца. Однако в последнее время Барбара все реже прибегала к использованию косметики в этом доме, и мне нравилось это, куда приятнее зацеловывать ее щеки, не чувствуя губами привкус пудры. Кроме того это означало, что Эванс комфортно со мной настолько, что она перестает носить свою маску, и я буду делать все, чтобы она пребывала в комфорте и дальше.
– Я был не на свидании, а на встрече, – хмуро отозвался я.
Мама кивнула на букет в моих руках.
– Купил маме цветы, как мило, – сказала она, однако с места не сдвинулась. Дорис прекрасно понимала для кого эти цветы.
– Ты не видела Барбару? – игнорируя ее вопрос, спросил я.
Дорис пожала плечами.
– Нет, может в кинозале или на кухне, может, весело проводит свое время с твоим братом в бассейне или уже в его спальне, кому какое дело?
Я лишь вздохнул и потер переносицу. И снова внутри меня возникла усталость от ее манипуляций и попыток очернить Барбару в моих глазах. Мама смогла сдерживать свой яд не более недели. А я уж было подумал, что все ее улыбки от уха до уха в присутствии моей невесты хоть на один процент были искренними.
– Не засиживайся подолгу, спокойной ночи, – бросил я и поспешил уйти, ведь не собирался тратить и секунды на разговор, который она только планировала начать.
– Знаешь, медвежонок, я думала, что ты действительно свихнулся и влюбился в дочку Эванса, но все оказалось куда более запутанно, не так ли? – Я остановился и резко обернулся.
– О чем ты?
– Я о завещании Эванса, вернее о том факте, что ты заключил с ним сделку. А я никак не могла понять, зачем она тебе, кроме удовлетворения потребностей? Но теперь-то все встало на свои места. Твой голос на совете в прошлом в обмен на компанию в будущем. Но, увы, к компании прилагается и Барбара, я права?
– Кто тебе сказал?
– Узнала у бывшей экономки Эвансов. Чашка кофе и две тысячи долларов и даже попугай запоет «О! Какое прекрасное утро»27. Я поражена твоим расчетливым умом. И я горжусь тобой, чтобы ты знал, – прощебетала она, приближаясь ко мне и опуская руку на мое предплечье. Я дернулся и отшатнулся от нее словно от огня, ведь одна мысль о том, что я мог использовать Эванс ради компании казалась мне омерзительной. Я сделал свой выбор еще год назад, Барбара была единственным условием, не компания, а девушка.
Что не менее омерзительно, но с этим я разберусь позже, уже буквально через несколько минут, когда расскажу правду Барбаре, как бы сильно это ее ни ранило.
– Ты ошибаешься, брак состоится только по одной причине: и эта причина сама Барбара. Не компания, не завещание, не статус и репутация, а девушка. Она нужна мне, а я нужен ей, и я предупреждаю тебя в последний раз, если ты попытаешься как-то помешать нам, я перестану быть хорошим сыном.
Брови Дорис подпрыгнули в ошеломлении, ее ноздри затрепетали от ярости. Мои слова в очередной раз разочаровали ее, расстроили и разозлили. Но мне было плевать, как я уже говорил, я не лез в ее жизнь, тогда какого черта она лезла в мою?
– Уверен, что нужен ей? – складывая руки на груди, спросила она. – Барбара прекрасно проводит время в бассейне с твоим братом!
– Хватит!
– Не смей повышать на меня голос из-за какой-то глупой девки! Не веришь мне? Взгляни сам! – бросила она, прежде чем удалиться из гостиной. Я еще несколько секунд смотрел ей вслед, а затем резко направился на кухню, ведь слова Дорис поселили во мне тысячи сомнений. Все они болезненно оборачивались вокруг моих внутренностей, ведь по мере приближения к нужной мне комнате, я слышал шум бурлящей воды. Мейсон любил включать аэрацию в бассейне. Барбары нигде не было, а с кухни лился голубой свет от бассейна.
Нет. Черт возьми, Дорис не могла говорить серьезно.
Стоило ступить на порог кухни, я почувствовал, как что-то обрывается внутри, тяжесть в груди нарастала, а позвоночник пронзило колючим холодом. Моя невеста и мой младший брат. Они стояли так близко, что качнись один из них вперед всего на несколько сантиметров, их тела соприкоснулись бы. Мейсон стоял ко мне спиной, чуть повернут в сторону так, что Барбару я тоже видел.
Я все видел.
Как она со слабой улыбкой на губах что-то говорит ему, а Мейсон едва сдерживается, чтобы не коснуться ее. Они оба мокрые, словно до моего появления неплохо повеселились в этом бассейне. Кажется, Эванс боялась воды? Так куда же подевалась эта дьявольская боязнь?
Я сам не заметил, как подошел к окну в пол.
Не делай поспешных выводов, они просто разговаривают.
Просто разговаривают.
Вдруг Мейсон обхватил лицо Эванс ладонями и поцеловал ее, прямо перед тем, как она улыбнулась.
Воздуха в легких вдруг стало недоставать. Мои ноги словно приросли к полу, пока я смотрел на то, как мой гребаный брат целует мою невесту. Это мгновение было таким коротким, но для меня оно казалось мучительной вечностью. Каждая мышца в моем теле забилась в агонии, челюсти сжались с такой силой, что мои зубы легко могли расколоться.
Мгновение и все кончилось. Эванс взглянула на Мейсона, а затем заметила меня.
Первым моим желанием было выбежать на задний двор и утопить брата в его любимом бассейне. Он не аквариумная рыбка и аэрация точно не спасет его. Но желание угасло так же быстро, как и появилось.
Это ни к чему. Все бесполезно.
Я не мог смотреть на нее, на них, отшвырнул цветы и решил уйти из кухни, чтобы не мешать чертовым голубкам.
Меня захватил гнев. Желание разбить что-нибудь – уничтожить навсегда еще никогда не овладевало мной так сильно.