Правила одиночества
Шрифт:
— Конечно, — сказал Караев, — садись, на чем стоишь.
У Маши на лице вновь появилась странная усмешка.
— Вы думаете, что, сидя на полу, вам удастся меня обыграть?
— Садись, не дерзи старшим, — миролюбиво произнес Караев.
— Прямо вам слова не скажи, — укоризненно заметила девушка, неуклюже пытаясь сложить ноги по-турецки, — а эту ногу куда сувать? Помогите, пожалуйста, вон как вы ловко сидите.
— Караев протянул руку, взял девушку за лодыжку и поправил ее.
— Какие у тебя длинные ноги, — заметил он.
— Это комплимент? — серьезно спросила Маша.
— Нет, констатация факта.
— А что бы вам не сказать мне комплимент? — в голосе наконец прозвучало кокетство.
— Это не входит в программу.
— В какую программу, сегодняшнего вечера? — спросила девушка.
— В программу наших взаимоотношений, — пояснил Караев.
— Я знаю, что я некрасивая.
— Ты белыми играешь или черными? — спросил Караев.
— Надо разыгрывать, а вы не ответили. — Она взяла с шахматной доски две пешки, спрятала за спиной, затем выставила кулачки.
Караев ткнул в один. Белая.
— Вам ходить, — с вздохом говорит Маша, — везет же.
— Попрошу без зависти, — сказал Караев, делая ход, — длинноногая девушка не может быть некрасивой или, вернее, девушка с длинными ногами уже красива.
— Наконец-то выпросила, я знаю, что я некрасивая, но все равно спасибо.
— Мария, уймись, — попросил Караев.
— А может быть, вы надеетесь выиграть, — насмешливо спросила девушка.
— Не без этого, — признался Караев.
— А вот это напрасно. Я хорошо играю, в нашей семье я была чемпионом.
— Тебе мат, — объявил Караев.
Маша ошеломленно смотрела на доску.
— Это неправда.
— Правда, горькая, но правда.
— Это, как его, как у вас получилось? Это нечестно!
— Будешь отыгрываться? — спросил Караев.
— Конечно, буду, это у вас случайно получилось. Расставили фигуры, начали новую партию.
— На этот раз вам не удастся так быстро у меня выиграть, — решительно сказала Маша.
— Хорошо, — согласился Караев, — я выиграю у тебя медленно.
Партия в самом деле затянулась. Маша комментировала ходы Караева словами типа: а вот это вряд ли у вас получится; даже и не думайте; и вы надеялись, что я этого не замечу; рискованный ход; вам в смелости не откажешь.
Это стало раздражать Караева, и он, сделав очередной ход, встал и отправился в кухню. Маша спросила вслед:
— Вы что, сдаетесь?
Караев не оборачиваясь, бросил:
— Коммунисты не сдаются.
Оставшись одна, девушка поднялась, торопливо подошла к лежащей на кресле сумочке, достала из нее зеркальце, поправила волосы, положила его обратно и так же торопливо вернулась на свое место, неловко уселась, пытаясь скрестить ноги, это ей кое-как удалось.
Появился Караев. В одной руке он держал за горлышко большую бутылку, а в другой маленький поднос, на котором были две рюмки, солонка и нарезанный лимон. Сел и спросил:
— Выпить хочешь?
— Послушайте, а вы случайно не алкоголик? — подозрительно спросила Маша.
— Не дерзи, — сказал Караев.
— А я не дерзю, то есть держу, дерзаю, как правильно? Я интересуюсь. Кроме шуток: по-моему, вы всегда пьете, при мне, во всяком случае.
— Ну, что же делать, — опрометчиво заметил Караев, — если мне, как только я тебя увижу, хочется выпить.
Сказал — и тут же пожалел об этом. Повисла пауза. Маша, державшая короля, поставила его на прежнее место.
— Послушайте, я знаю, что я некрасивая, но это не дает вам право меня оскорблять.
— Вообще-то я не собирался тебя оскорблять, просто неудачная фраза.
Маша посмотрела на него долгим взглядом, затем встала, пошла в прихожую, стала одеваться. Караев ей вслед бросил:
— Это скрытая цитата из Омара Хайяма, он сказал:
Мне говорят: «Поменьше пей вина,В том, что ты пьянствуешь, скажи нам, чья вина».Лицо возлюбленной моей повинно в этом,Я не могу не пить, когда со мной она.Так что каждый слышит то, что ему хочется услышать. Маша в нерешительности остановилась.
— Давай, поворачивай обратно, ты не права, я тебе уже все доказал.
Девушка повесила плащ обратно на вешалку, вернулась.
— Прямо у вас, как у Высоцкого: «Я тебе уже все доказал».
— У нас, как у Караева.
— В самомнении вам не откажешь. А вы даже не встали.
— А ты хотела, чтобы я побежал за тобой, стал уговаривать, да?
— Девушки любят, когда их уговаривают.
— Пить будешь? — спросил Караев.
— Вообще-то я не пью, — колеблясь, сказала Маша, — тем более самогон.
— Ты на этикетку посмотри, — предложил Караев, — читать умеешь, или у вас на экономическом только считать учат, ну?
Маша раздельно, по слогам произнесла:
— Си-ерр-а, голд.
— Ниже.
— Те-ки-ла, текила. А с виду — самогон, очень похожа по цвету.
— У меня есть два объяснения на этот счет.
— Ну, не такая уж я глупая, — иронически заметила девушка, — мне и одного хватит.
— …Во-первых, несмотря на все многообразие жизни, в природе существует всего-навсего семь цветов, во-вторых, в вашей деревне, видимо, окромя самогона отродясь ничего не пили, поэтому почем тебе знать.
Маша покачала головой.
— А вы злой, не упустите случая поддеть провинциальную девушку, и, между прочим, я не из деревни, к вашему сведению, а из города.
— Провинция — это не обязательно деревня, — сказал Караев, — я сам тоже провинциал, обидного в этом ничего нет, и вообще, мир держится на провинциалах. Однако прения затянулись, пить будешь?
— Нет, не буду, я не пью, тем более с работодателем.
— Это правильно, — согласился Караев, — мне надо брать с тебя пример, а то я пью с кем попало: с подчиненными, с ментами.