Правильное решение
Шрифт:
– И все же вам о них известно. Если это не ваших рук дело, как вы можете знать, что я видел?
Сидиус чуть подался вперед, и игра светотени жутковато исказила его черты: саркастическая усмешка на секунду стала безумным оскалом, едва не заставившим Энакина отпрянуть от отвращения.
– Энакин, твое высокое мнение о моих способностях мне льстит. Но влиять на чужие видения... если я когда-нибудь сумею овладеть подобной техникой, то буду считать это своим личным достижением.
Ложь. Энакин не сомневался в этом. Он был уверен, что Сидиус скажет нечто подобное. Уверен...
– Не считайте меня за идиота. Вы знали о Падме. Знали, что в своих видениях я вижу ее гибель. Я никогда
Последнюю фразу он почти выкрикнул, и эхо еще пару секунд носилось по коридорам тюрьмы. Палпатин спокойно дожидался конца тирады, не шелохнувшись и ни на мгновение не отводя взгляда. Когда Энакин тяжело выдохнул, переводя дух и мысленно кляня себя за то, что позволил себе такие эмоции в присутствии ситха, тот невозмутимо осведомился:
– Высказался? Хорошо. А теперь послушай меня.
Нечто такое было в его голосе, что заставило Энакина безропотно прикусить язык. Ему самому стало не по себе от той поспешности, от этой полудетской готовности стыдливо подчиниться старшему...
"Будь он проклят. Что со мной происходит?"
Палпатин тем временем продолжал говорить, и каждое его слово, каким бы спокойным ни казался голос, отзывалось металлическим лязгом.
– Во-первых, о Падме ты мне ничего не рассказывал, это верно. Но неужели ты думаешь, что о ваших отношениях никому неизвестно? Еще немного, и по коридорам Сената начнут ходить непристойные анекдоты, настолько хорошо вы скрываете свою связь! Во-вторых, - Палпатин сделал короткую паузу, наверняка отметив, как шумно выдохнул Энакин и дернулось его лицо, - ты зря считаешь свой дар предвидения уникальным. Многие одаренные способны видеть будущее, не имея даже элементарного обучения - в чем ты, к слову, немногим отличаешься от уличного мальчишки, которому посчастливилось родиться чувствительным к Силе. Мне неизвестно, что ты видел - того, что видел я, вполне достаточно. Смерть Падме Амидалы встречается во множестве вариаций будущего, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: то, что для меня является незначительной деталью, тебя будет мучить неотступно, днями и ночами. Не стоит приписывать мне способности, которыми я - к величайшему своему огорчению - не обладаю.
Энакин молчал - безумно желая поспорить и не находясь с ответом. Склизкий, холодный комочек сомнения, все это время сидевший в груди, стремительно разрастался, мешая дышать. Юноша был готов к мягким увещеваниям, красивым и витиеватым фразам - но в словах Палпатина звучала хлесткая искренность. То, что Энакин меньше всего ожидал услышать... то, что он услышать безумно боялся.
– Во множестве вариаций будущего?
– вопрос сорвался с языка прежде чем Энакин успел толком понять, что собирается сказать.
– Падме...
– он мысленно выругался на хаттезе, с трудом подавив желание со всей силы заехать себе по лбу.
– Выходит, вы способны видеть несколько событий одновременно? Как такое возможно?
– Тренировки, мальчик мой, долгие годы тренировок. Джедаи в своем фатализме не видят преимуществ, что дает способность не безвольно плыть по течению Силы, а анализировать его... они, насколько мне известно, предпочитают констатировать факт, что будущее находится в вечном движении, - он презрительно фыркнул, демонстрируя свое отношение к такому подходу.
– Не будь ты так парализован страхом перед грядущей трагедией, так зациклен на ней, то смог бы увидеть и другие вероятности... впрочем, вряд ли ты нашел бы большинство из них привлекательными.
За бешеным стуком крови в ушах слова ситха звучали приглушенно, но оттого не менее отвратительно. Хотелось, просунув руку сквозь прутья решетки, схватить его за горло и сдавливать до
– Вы знаете, что должно случиться, - прохрипел он так сипло, будто его самого кто-то душил.
– Иначе не стали бы говорить все это. Чего вы добиваетесь?
Палпатин равнодушно пожал плечами и отвернулся, устало прикрыв глаза. Сейчас он вновь стал напоминать того человека, которого Энакин знал большую часть жизни - а не того, кто все чаще мелькал за этой маской в последние годы.
– Я уже добился почти всего, чего хотел, Энакин. Кроме твоего спасения.
– Моего спасения?
– Энакин хрипло хохотнул, хотя веселье было последним, что он сейчас испытывал.
– По-моему, это вы сейчас за решеткой, а не я.
– Верно. И за это я тебе даже благодарен - как за спасение моей жизни, так и за твою... честность и верность долгу, - слова прозвучали без тени насмешки, но в таком контексте, что впору принять их за оскорбление.
– Магистр Винду оказал мне огромную услугу, так любезно пойдя против всех мыслимых и немыслимых законов Республики.
– Вы выдаете желаемое за действительное. Вашу судьбу решит Сенат, и с чего вы взяли...
– С того, мальчик мой, что я занимаюсь политикой дольше, чем ты живешь на свете, - Сидиус снисходительно улыбнулся.
– Ты ведь понимаешь, о чем я говорю. Не стоит повторять восторженные глупости за Падме... она хорошая девочка, но наивна, как ребенок.
Энакин понимал. Военные гарнизоны на каждой мало-мальски значимой планете, флоты, размещенные с тем самым блестящим расчетом, что так восхищал Энакина раньше, злобные шепотки, как шелест сухой листвы проносящиеся по рядам клонов при виде джедаев... да даже если Сенат вдруг объявит Палпатина воплощением вселенского зла, его сил хватит, чтобы вновь захватить власть в Республике за считанные дни!
А ведь он видел это. Видел, как все произойдет. Война. Черный дым над Храмом. Арест Падме.
Энакин так крепко сжал челюсть, что зубы начало сводить от напряжения. Стиснув кулаки, почувствовал, что перчатка на его настоящей руке насквозь промокла от пота.
– Умно, - прошипел он с ненавистью.
– Вы все прекрасно спланировали, лорд Сидиус. Просто превосходно. А если вы умрете здесь? Что тогда?
Палпатин искоса взглянул на него. Не было похоже, что угроза ситха впечатлила.
– Тогда джедаи совершат еще одну чудовищную ошибку, которая сделает их уничтожение неминуемым. Не самый благоприятный вариант для меня, но для Ордена - не лучше прочих.
Он помолчал, давая Энакину возможность обдумать сказанное. А тот все старался заглушить подленький голосок, твердящий, что все это - горькая, но правда. Галактика уже катилась ко всем чертям, и теперь вопрос лишь в том, как глубоко она скатится.
– Энакин, - голос Палпатина донесся, как издалека.
– Я не стану сейчас произносить красивых речей о том, как все, что я сделал, было необходимо для блага галактики. Не стану говорить, что превратить Республику в государство, способное не на словах, а на деле обеспечить большинству своих граждан мир и процветание, можно лишь перековав ее в горниле войны. Ты поймешь это много позже - когда твои дети будут расти в галактике, на знающей войн и внутренних распрей, когда твоя милая жена увидит, как просто на самом деле защитить мирную планету от посягательств алчных корпораций... но пока мне нечем подкрепить свои обещания, увы. Пойми одно: перемены уже не остановить - а они обычно безжалостны к тем, кто не способен адаптироваться к новым условиям. У тебя есть шанс спасти и себя, и свою семью. Надеюсь, ты им воспользуешься, пока не поздно.