Правитель Аляски
Шрифт:
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Гонолулу,
июнь 1817 года
Якорь бросили в двух милях от коралловых рифов, прикрывавших вход в гавань.
— Дайте выстрел, — скомандовал доктор Шеффер. — Может, догадаются, что нам нужна помощь.
В знак мирных намерений доктор Шеффер приказал поднять на фок-мачте белый флаг. Флаг Российско-Американской
И экипаж, и пассажиры «Кадьяка» были измучены трудным переходом. Изношенный корпус шхуны тёк со всех сторон, и сто миль, отделявшие Кауаи от Оаху, они тащились почти пять суток, постоянно меняя друг друга на помпах. Настроение у людей было мрачное. Каждый понимал, что в Гонолулу, где в летнее время всегда собиралось немало американских судов, едва ли кто будет выручать их из беды.
Лоцман-англичанин прибыл на борт шхуны незадолго до захода солнца. Едва оглядевшись, сказал:
— Мы не успеем отвести вашу старуху в гавань до наступления темноты. Лучше уж ждите здесь до утра.
— Кто сейчас командует в Гонолулу? — спросил доктор Шеффер.
— Да кто же ещё, как не Джон Янг. — Англичанин тоном показал, что вопрос нелеп.
Ничего не оставалось, как пойти на поклон к давнему недругу. Доктор Шеффер написал Янгу короткое письмо, что их шхуна сильно течёт и они нуждаются в помощи. Попросил лоцмана сегодня же вручить его Джону Янгу.
Наутро к ним вновь прибыл тот же английский лоцман, и не один, а с плотником.
— Мистер Янг, — ухмыльнулся англичанин, — не очень-то верит, что ваша шхуна действительно так плоха. Он подозревает, что вы намеренно просверлили в ней дыры, чтобы вас пожалели. Разрешите Сэму, — он кивнул на плотника, — осмотреть ваш корабль.
Даже поверхностный осмотр убедил плотника, что шхуна течёт по всем швам.
Тем не менее помощь русским морякам командование порта оказывать не торопилось. От Джона Янга поступило письменное уведомление, что он разрешит заход в порт лишь при условии, если с палубы корабля будут убраны все пушки, а мушкеты, ружья, сабли и прочее оружие будет сложено в одной из кают.
На четвёртый день стоянки на якоре вне гавани доктор Шеффер, посоветовавшись с промышленниками, решил удовлетворить требование Янга, о чём губернатор Оаху сразу же был извещён.
Но в гавань корабль по-прежнему не пропускали.
— Они, наверное, ждут, что рано или поздно мы пойдём ко дну, — высказал предположение Тараканов. — Ежели шторм разыграется, нам уж точно несдобровать. Дозвольте, Егор Николаевич, — обратился он к Шефферу, — сходить на берег. Чем переписку вести, уж лучше в открытую объясниться.
— Я не против, — согласился доктор, — но одному вам плыть опасно. Возьмите с собой ещё двух-трёх человек. И не надо горячиться: вы должны понимать всю уязвимость нашего положения.
— Да уж что тут не понимать! — хмуро отозвался Тараканов.
Он отплыл вместе с Кичеровым.
Губернатор Оаху принял их в своём доме. Перед тем
— Ну, — презрительно процедил, глядя на обросших русских, Джон Янг, — что вам надо? Где ваш начальник, этот каука Папаа?
— Мистер Янг, — терпеливо начал Тараканов, — вам, должно быть, передали, что наше судно терпит бедствие. Но уже пять дней нам не разрешают зайти в гавань. Я слышал, что вы бывший моряк. И вы не хотите помочь морякам? Ждёте, пока буря потопит судно?
Тараканов старался говорить спокойно, но накопившееся за эти дни раздражение поневоле давало о себе знать.
— Что, не нра-авится? — издевательски протянул Джон Янг. — А мне вот тоже ваш начальник очень не нравится. И сами подумайте, вы, кажется, ребята с головой, стоит ли он того, чтобы всем вам из-за него погибать? Договориться мы вполне можем. Выдайте мне доктора Шеффера, и, клянусь, другим никакого вреда не будет. А доктор Шеффер должен понести наказание за всё, что он натворил.
Тараканов пересказал требование Янга Кичерову.
— Что он собирается делать с доктором? — спросил тот, и Тараканов перевёл его вопрос Янгу.
— Ваш так называемый доктор у многих здесь в печёнках сидит. Его бы очень хотели заполучить для подробных объяснений и король Камеамеа, и мои американские друзья. У нас есть мнение, что доктора Шеффера следует заковать в кандалы и первым же американским судном отправить в Соединённые Штаты. Там с него спросят за все его шалости.
— Что-то я не совсем понимаю вас, мистер Янг, — тяжело глядя на седоватого англичанина, сказал Тараканов. — Почему это доктора Шеффера должны судить в Америке? Или эти острова уже принадлежат не сандвичанам, а Соединённым Штатам?
— Король Камеамеа тоже хотел встретиться с глазу на глаз с арестованным доктором Шеффером, — вышел из щекотливого положения Джон Янг.
Тараканов в двух словах пересказал Кичерову, что предлагает Янг, и Кичеров покачал головой: нет, на это не пойдём.
— Мы посовещались, мистер Янг, — сказал, выражая их общее мнение, Тараканов, — и решили, что мы не можем выдать вам ни доктора Шеффера, ни кого другого из нашей команды. Если уж хотите кого арестовать и отправить под конвоем, так берите всех сразу. Если сумеете, — многозначительно добавил он, твёрдо глядя в глаза англичанину.
— Ну и проваливайте отсюда. Нечего с поклонами пороги обивать! — грубо закончил разговор Янг.
Промышленники ушли с убеждением, что поступили верно и другого выбора у них не было.
— Погоди, Пётр Власович, — сказал Тараканов Кичерову, когда тот уже хотел было идти к берегу, чтобы плыть обратно на «Кадьяк», — давай-ка ещё кое с кем поговорим.
Тараканов, легко ориентируясь среди строений порта, вышел к каменной крепости Гонолулу, командовал которой англичанин Джордж Бекли. Во время ремонта «Ильменя» Тараканов довольно близко сошёлся с этим, как и Янг, бывшим моряком, женатым на сандвичанке. Дом, где жил Джордж Бекли, стоял в двух шагах от крепости.