Правитель Аляски
Шрифт:
— Вы, надеюсь, слышали, — продолжал доктор, — что из-за происков наших врагов нам пришлось покинуть Ваимеа. Я послал гонца к королю Каумуалии с предложением всё уладить мирным путём и надеюсь, что король вспомнит, кто его настоящие друзья. По нашему соглашению с королём Российская империя оказывает своё покровительство всем жителям острова Кауаи, и именем императора России Александра я ещё раз торжественно подтверждаю: пока вам грозят опасности от внешних врагов, мы не уйдём отсюда и будем вас защищать. Пользуясь данными мне правами, я объявляю себя первым вождём долины Ханалеи. Я призываю вас возобновить мирный труд на полях и плантациях и на строительстве фортов и не верить любым грязным слухам, какие могут распространять здесь о русских. Мы
Доктора выслушали в полном молчании. Вожди со своими воинами расходились, как и пришли, неулыбчивые, с заботой на лицах. И всё же доктор Шеффер надеялся, что его слова должны успокоить и взбодрить местное население.
Однако в последующие день-два никаких признаков улучшения обстановки замечено не было. Кичеров, Лещинский и другие служащие сообщали, что канаки уходят с полей и плантаций, где они работали вместе с русскими, высказывают в адрес былых союзников смутные угрозы. Доктор уже и сам видел, что ни один канак не трудится на строительстве фортов Александра и Барклая.
Так прошло несколько дней. Тараканов всё не возвращался. Между тем поступили сигналы, что канаки вооружаются и с гор к ним подходит вооружённое подкрепление. При попытке вновь объясниться с вождями посланникам доктора — Петру Кичерову и Алексею Однорядкину — дали у канакской деревни от ворот поворот. Кичеров сообщил доктору, что вожди требуют немедленно покинуть долину Ханалеи. В противном случае они атакуют русские укрепления на берегу и корабли и не позволят взять с собой никакой провизии.
В тот же вечер, едва его гонцы вернулись с полученным от вождей ультиматумом, доктор Шеффер собрал на фактории десятка два наиболее надёжных людей, чтобы изложить им свой план действий.
— Господа промышленные! — сказал доктор, внимательно всматриваясь в заросшие лица сподвижников. Горевшие на столе свечи бросали тревожный отблеск на стоявших по стенам бородачей. — Сегодня угасла последняя надежда уладить дело мирным путём. Поддерживаемые нашими врагами бандиты острова Кауаи обнажили свои истинные намерения. Нам грубо объявили, чтобы мы убирались отсюда. Подкупленные американцами вожди канаков угрожают атаковать наши укрепления и корабли и лишить нас съестных припасов. Я рассматриваю эти заявления как декларацию о начале военных действий. Организованная в Ваимеа революция против русских докатилась и до Ханалеи. Я не хочу приуменьшать серьёзность нашего положения. У нас лишь один исправный корабль — «Ильмень». Шхуна «Кадьяк» течёт, на ней далеко не уйдёшь. Но нам и не надо уходить отсюда. Все вы знаете, сколько сил, сколько надежд вложили мы в долину Ханалеи. Это наша земля, политая потом наших людей, и мы не можем оставить её, подчиняясь шантажу. Я хочу показать всем этим туземным бандитам, что честь русских нельзя оскорблять безнаказанно. Никому не позволено глумиться над именем нашего императора! — Доктор Шеффер, заворожённый музыкой своих слов, всё более воодушевлялся: — Я намерен показать всем этим варварам, что русский офицер способен справиться с бунтом и подавить вдохновлённую нашими недругами революцию. Кто из вас "присоединится ко мне в этом правом деле? — громко выкрикнул доктор Шеффер и, усиливая ораторский напор, вновь воззвал: — Кто последует за мной и будет сражаться перед лицом лишений и страданий? Я призываю тех, кто остаётся со мной, дружно крикнуть: «Ура! Ура!» Вы должны верить мне. Я никогда не покину вас. Мы будем вместе стоять до конца, защищая честь Российской империи и собственность нашей компании. В ближайшее время я ожидаю подкрепление от нашего общего отца и благодетеля Александра Андреевича. Верите ли вы мне, мои братья и соратники?
На этой почти истеричной ноте доктор Шеффер завершил выступление, с нетерпением ожидая, каков же будет ответ промышленников.
— Стало быть, воевать будем? — уточнил кто-то из темноты.
— Мы не трусы и будем воевать, будем защищать от бандитов и грабителей имущество компании и честь русского
— Да что там, мы с вами, Егор Николаевич. — Доктор Шеффер узнал голос Алексея Однорядкина.
Дверь внезапно открылась, и из мрака ночи в помещение кто-то вошёл.
— Кто там? — резко окликнул доктор Шеффер. Полумрак слабо освещённого свечами дома скрывал от него лицо вошедшего.
— Да это же Тимоха! Тараканов! — радостно сообщили сразу несколько голосов. — Вернулся!
Тараканова пропустили в центр. Доктор Шеффер торопливо сунул ему руку.
— Ну как, успешно? Что ответил король?
— А ничего, — как-то безучастно сказал Тараканов. — Так и заявил, что отвечать, мол, нечего и не может дозволить нам оставаться на острове. Таковы, дескать, обстоятельства, что он должен требовать нашего ухода.
— Понятно, — в мрачной тишине заключил доктор Шеффер. — Это его американцы вынудили.
— Берите свои вещи, сказал король, — тем же тоном продолжил Тараканов, — и покидайте Ханалеи.
— Пусть и не надеется! — с вызовом воскликнул доктор. — Мы, Тимофей Осипович, уже всё обсудили и согласно решили, что поднимем брошенную нам перчатку и будем стоять до конца. Ведь так?
— Я против, — раздалось из тёмного угла.
— Да кто ты? Отзовись! Имя! — грозно потребовал доктор.
— Степан Лихачёв я, — дерзко отозвался скрытый за спинами мужик.
— Почему против? — инквизиторским тоном вопросил доктор Шеффер.
— Не хочу воевать с канаками, вот и всё!
— Остальные «за»? — с надеждой воззвал доктор Шеффер.
— Мы с вами, Егор Николаевич, — опять за всех ответил Алексей Однорядкин.
Тараканов слишком устал после долгой дороги, чтобы встревать в спор. Утро вечера мудренее. Выспится всласть, узнает, что случилось здесь, пока он ходил в Ваимеа, о чём речь вели на собрании, тогда и выскажется.
Отпустив промышленников — некоторые держали караул в фортах, другие — на кораблях, — доктор Шеффер уединился в своей комнате на фактории и сел писать письмо Баранову. Нельзя было предвидеть, что случится завтра, сможет ли он написать письмо позже. Сейчас же требовалось дать отчёт о случившемся за последние дни и недели и аналитически оценить текущий момент. Оправдывая задержку на Сандвичевых брига «Ильмень», доктор Шеффер сообщил главному правителю, что во всём виноват капитан Водсворт, который мало того, что отказывался покинуть Сандвичевы острова, но пропил половину имущества корабля и пытался посадить его на мель. Доктор Шеффер подробно описал предательство капитана Водсворта, арест этого, как он выразился, «пирата» и его последующее подлое бегство с корабля, когда на острове начался инспирированный американцами бунт против русских. Несколько горестных строк было посвящено подробностям изгнания их отряда из Ваимеа и провалившейся попытке дипломатической миссии Тараканова.
«Я удерживаю остров, — торопливо писал доктор Шеффер, — именем нашего великого императора, пока мы не будем достаточно сильны, чтобы осуществить наказание». Чтобы подчеркнуть драматичность положения русской колонии на острове Кауаи, доктор Шеффер добавил: «Всё в руках Господа, и ежели я умру или буду убит, пожалуйста, Александр Андреевич, пошлите сообщение о моей безвременной кончине во франкфуртские газеты».
Но завершать письмо на этой печальной ноте не хотелось. И доктор Шеффер добавил несколько строк о состоявшемся на фактории собрании с обсуждением плана действий и что вся команда, за исключением одного, одобрила его призыв удержать остров любой ценой. «Я намерен доказать, что заслуживаю Вашего доверия и ранга русского офицера, — писал доктор Шеффер. — Пришлите мне как можно скорее несколько сот алеутов, два-три корабля и побольше рыбы, чтобы кормить алеутов. Я могу заверить Вас, что все Сандвичевы острова будут принадлежать России. Ни о чём не беспокойтесь. Как только мы получим помощь, всё будет улажено. Верный слуга Вашей чести доктор Шеффер».