Правитель Аляски
Шрифт:
Нетрудно было догадаться, что после ареста Водсворта доктор Шеффер должен был поручить Янгу командование более крупным и быстроходным «Ильменем». Других опытных мореходов здесь просто не было.
Что ж, решил наконец Уильям Водсворт, надо попытаться внести в свою незавидную жизнь арестанта некоторое разнообразие. А для этого необходимо в первую очередь убедить Янга, что он, Водсворт, бежать никуда не собирается, совсем не опасен и не лучше ли позволить ему на корабле некоторую свободу.
Услышав однажды голос Янга на палубе, Водсворт крикнул в открытый иллюминатор:
— Эй,
Джордж Янг не заставил себя долго ждать и вскоре открыл дверь каюты. «Какие-то остатки порядочности, — подумал Водсворт, — в Янге всё же сохранились».
— Что случилось, мистер Водсворт? — прежним холодным тоном спросил Янг.
— Да пойми, Джордж, в чём-то я, может, и виноват перед компанией. Я, кстати, не исключаю, что и ты кое-что наговорил Шефферу обо мне. Но я человек не злопамятный, я даже добрый по натуре и не хочу думать о тебе плохо. В конце концов я моряк и ты моряк, нам с тобой легче понять друг друга.
— Может, покороче, мистер Водсворт? — перебил Янг, но уже то, что он не уходил, а выслушивал, сулило Водсворту удачу.
— Разве ты не понимаешь, Джордж, — с надрывом, стараясь вызвать сочувствие, продолжал он, — что нехорошо держать моряка, привыкшего к вольной жизни, в этой маленькой тёмной каюте. Даже заключённым в тюрьме позволяют прогулки на свежем воздухе. А я уже четвёртый день сижу здесь сиднем. Да и сам подумай, куда я отсюда сбегу? На берег? Там доктор Шеффер со своими людьми тут же схватят меня и тогда, чего доброго, ещё и закуют в кандалы. Я неплохо плаваю, но, поверь мне, Джордж, девяносто пять миль до острова Оаху, да ещё при волне и в водах, где резвятся акулы, мне не одолеть. Я не ищу смерти, я жизнь люблю. Так выпусти ты меня, чёрт побери, из этой конуры, дай возможность свободно ходить по палубам твоей прекрасной шхуны. Даю слово моряка, никуда я отсюда не сбегу. Когда бы ты ни явился на «Кадьяк», ты найдёшь меня в целости и сохранности.
И сердце Джорджа Янга дрогнуло.
— Слово моряка? — переспросил он.
— Слово моряка, клянусь Богородицей! — для пущей убедительности Уильям Водсворт перекрестился и этим окончательно подкупил доброго католика Джорджа Янга.
— Хорошо, Билл, — сдался Янг, — я верю тебе. Я скажу охранникам, что разрешил тебе свободно гулять по кораблю.
— Только, ради всего святого, Джордж, не говори о нашем с тобой уговоре доктору Шефферу. Он не моряк, он нас с тобой не поймёт.
— Ладно, Билл, не скажу. Но ты уж меня не подводи.
— Клянусь покойной мамой, никогда! — горячо отозвался Водсворт.
— Всё, Билл, гуляй. Только не торчи по левому борту, чтобы доктор Шеффер или кто-либо из его людей тебя не увидел.
— Я не подведу, Джордж, спасибо тебе. — Капитан Водсворт завладел рукой Янга и с жаром пожал её.
Свобода передвижения по кораблю позволяла осуществить планы, ради которых и был задуман весь этот спектакль. Следующим шагом было установление добрососедских отношений с охранниками корабля. Их было четверо. Старший одной из пары, по имени Иван, был хорошо знаком капитану Водсворту через Тараканова.
Когда, отслужив свою вахту, Иван с молодым напарником собирался отплыть на берег, Водсворт подошёл к нему и, используя скудный запас русских слов, сказал:
— Айван, я хотеть ром. Ты мне приносить, я тебе угощать. — Водсворт открыл один из пришитых к поясу кармашков и достал несколько долларов. Видя, что Иван колеблется, он добавил: — Капитан Янг мне разрешать немного выпить.
Иван взял деньги и согласно кивнул:
— Я привезу.
Водсворт поощрительно хлопнул его по плечу.
Через сутки вновь заступивший на вахту Иван передал капитану Водсворту четыре бутылки рому. Первую бутылку они распили в тот же день после полудня, и сморённый крепким напитком Иван лёг отдохнуть на шканцах. Пользуясь моментом, когда и второй матрос ушёл вниз, Водсворт отмотал от лежавшей на палубе бухты толстый корабельный канат и, закрепив его, опустил конец в воду по правому борту, обращённому в сторону моря. Оставалось терпеливо ждать.
Приметив рядом каноэ рыбака, капитан Водсворт дал ему знак приблизиться и, когда тот подплыл, попросил разыскать в деревне женщину по имени Намаханна.
— Вахине Намаханна — сюда! — энергично повторял Водсворт и при этом ткнул себя в грудь, давая понять, что ждёт её.
Канак весело переспросил: «Намаханна?» — и показал рукой на корабль. Водсворт довольно улыбнулся и закивал головой.
Намаханна, плотного сложения женщина лет двадцати восьми, с которой капитан Водсворт неоднократно встречался на берегу, приплыла на лодке к вечеру вместе с весёлой подругой по имени Лола. Одна за другой женщины, соблюдая по просьбе Водсворта, тишину и осторожность, легко поднялись по канату на борт шхуны. Он галантно помог дамам перелезть через борт и, обняв за плечи, повёл в каюту.
Утром, одарив каждую подарками, Водсворт проводил гостей и попросил через день приплыть опять. Он вновь свернул канат в бухту и постарался убрать всякие следы их пребывания на судне.
Навестивший корабль Джордж Янг нашёл Водсворта в прекрасном расположении духа. Тот даже мурлыкал какую-то песенку и сказал, что чувствует себя превосходно.
— Не думай обо мне плохо, Джордж, я тебя не подведу, — ещё раз заверил Водсворт.
Всё складывалось просто-таки замечательно. Матросы ничего не заметили, а если и заметили, то не подали виду.
Молва о щедром и любвеобильном американце, вероятно, распространилась в канакской деревне. Когда наступил вечер очередного свидания, ещё до прибытия Намаханны и Лолы к кораблю подплыла другая лодка, и две из сидящих в ней женщин выразили желание подняться на борт по предусмотрительно спущенному канату. Водсворт не посчитал возможным отвергнуть знаки их внимания.
Наутро следующего дня, встретившись для обсуждения текущих дел с Фёдором Лещинским, доктор Шеффер услышал от него, что накануне было замечено, как к «Кадьяку» подошла сначала одна, а потом вторая туземная лодка. В обеих были женщины.