Правитель Пустоты. Цветок пустыни
Шрифт:
— У нас есть долг перед родиной, которая нас вырастила и воспитала. Мы были бы неблагодарными детьми, если бы решили бросить свой народ в минуту опасности, — категоричным тоном произнес воин, одним движением затягивая ворот своей походной сумки.
— Мы сделали достаточно для отечества, чтобы вернуть этот долг, — ответил Манс, опустив взгляд. — Если мы с сестрой вернемся в Бархан с неудачей, то станем крайними во всей этой ситуации. Нас заклеймят и будут стыдить всю оставшуюся жизнь. Я, как и она, не хочу себе такого будущего.
— Этот мир действительно оказался огромным и полным необычных мест. Но Виек прав, не мы те, кому менять вековые устои.
— А что думаешь ты, Оцарио? — Манс повернулся в сторону притихшего торговца.
— Я, признаться, не люблю заглядывать вперед… Что толку строить планы по поводу путешествий или возвращения в Бархан, если мы еще даже не вышли из Гарвелескаана? Когда нас выпустят из этого Леса, тогда я и выберу путь для себя! А пока толку нет… Я лучше схожу прогуляюсь по городу и отыщу рынок. Ведь он же обязательно здесь должен быть! Нужно приглядеться к товарам конкурентов! А может даже установить межнациональные торговые отношения! Вдруг именно мне удастся наладить торговый союз между Лесом и пустынями, — беззаботно улыбнулся Оцарио.
Виек посмотрел на него как на полного идиота. В его взгляде читалось искреннее восхищение размерами безрассудной глупости, которой, по мнению воина, в избытке обладал торговец.
— Но ведь у тебя даже нет местных денег… — осторожно заметила Эрмина.
— Это как раз решаемый вопрос!
Торговец быстро подобрал все свои мешки с имуществом и закинул их за спину. Набитые котомки делали его похожим на маленького сгорбленного гоблина, ограбившего чей-то обедневший дом.
Весь отряд занялся своими мелкими делами, готовясь к отъезду. Отказ Синклита и перспектива скорейшего разлучения не добавляли оптимизма никому из членов группы. Лантея попросила Виека и Эрмину составить и отправить письмо матриархам. Они со всей серьезностью подошли к делу, и уже через полчаса последний почтовый орел взвился в небо, унося на своей лапке печальные известия.
Оцарио каким-то образом сумел уговорить Манса составить ему компанию в изучении города. За ними молчаливой высокой фигурой отправился один из воинов Бриасвайса. Аш и Лантея тоже решили прогуляться по Гарвелескаану, который они полноценно так и не смогли осмотреть из-за того, что большинство времени провели в вынужденном заточении. Их альв-сопровождающий держался на некотором отдалении, давая паре иллюзию свободного перемещения.
Дома в небольшой крепости оказались свободно разбросаны по лесной чаще. Иногда их связывали редкие выложенные камнем дороги, но чаще встречались узкие вытоптанные тропинки. Все здания были достаточно невысокими, однако, сразу можно было отличить дома богачей и бедняков: нищие альвы селились в бамбуковых и тростниковых жилищах, которые снаружи были обмазаны глиной, быстро затвердевающей на тропической жаре Леса. Богачи же строили крепкие каменные дома, дарящие приятную прохладу в зной. Некоторые из строений были отделаны нефритом. Как Ашарх заметил, этот материал вообще здесь использовался достаточно широко: для украшений, денег, посуды и оружия. Неудивительно, что гоблины в свое время согласились на торговые отношения с Ивриувайном: секрет такой тонкой обработки нефрита без металлических инструментов был известен только альвам.
Когда Ашарх и Лантея через несколько часов вернулись обратно, то Эрмина и Виек сидели в небольшой каменной беседке рядом с домом. Дикий плющ и вьюнок оплели колонны и круглую крышу практически полностью, позволяя легко спрятаться от чужих глаз в этом небольшом павильоне. Солнце уже медленно клонилось к горизонту: его ярко-оранжевые закатные лучи с трудом пробивались сквозь ветви и стволы хацу. Вскоре обратно пришли Манс и Оцарио. Торговец явственно светился от счастья, а количество его сумок сильно уменьшилось.
— Неужели тебе удалось найти кого-то, кто купил все это барахло? — не преминул поинтересоваться Виек, последние несколько минут старательно ковырявший ножом яблоко. Воин впервые попробовал этот фрукт и не проникся к нему ни любовью, ни даже симпатией.
— Еще лучше! — воскликнул торговец, складывая на стол свою поклажу. — Я подумал, что у нас совершенно не осталось припасов на обратную дорогу, поэтому обменял кое-какие вещи на мешок этих сладких плодов. На путь до Четвертого Бархана нам должно хватить.
Оцарио вывернул одну из сумок, и по поверхности стола побежали красные яблоки, на которые Виек воззрился с нескрываемой досадой. Хотя уже сам факт того, что торговец сделал что-то бескорыстное для своих спутников, внушило подозрение некоторым членам группы.
— Как тебе удалось договориться с альвами? — удивилась Эрмина. — Ты ведь не знаешь их язык!
— Мы встретили на рынке гоблина-торговца, — несколько уставшим голосом объяснил Манс, присаживаясь рядом с Ашархом, который мог лишь крутить головой и ждать, пока ему переведут разговор. — Он был очень впечатлен безделушками Оцарио и его живой манерой поведения. Выяснилось, что гоблин немного понимает на залмарском языке, поэтому мы разговорились.
— Бедный гоблин, — посочувствовал Виек. — Он еще не понимал, на кого нарвался!
— На самом деле, они стоят друг друга. Чтобы посмотреть, как они жестами торгуются за этот несчастный мешок яблок, собралась половина площади. Но, кажется, наш Оцарио все же оказался убедительнее, потому что приз достался ему, — побарабанил пальцами по столу Манс.
— Я даже не сомневался. Он способен продать сапоги безногому! — закатил глаза Виек.
— Ах, прекратите! Вы меня смущаете! — зарделся Оцарио, на что остальные рассмеялись.
Время до вечера пролетело быстро. Ашарх сходил в дом за книгой о Гиртарионе и вместе с Лантеей занимался переводом некоторых ее страниц. Он до малейших деталей перерисовал карты, которые должен был отдать Бриасвайсу. Даже несмотря на потерю оригиналов, профессор не отказался от мысли в скорейшем времени написать научную работу по городу-колыбели хетай-ра и хорошо на ней заработать. Манс и Лантея скорее от скуки помогали с переводом книги, потому что Эрмина и Виек молча чистили оружие, не настроенные на какие-либо беседы. Оцарио же последние несколько часов был погружен в несвойственную для него задумчивость.
Спать вся группа легла пораньше: им предстоял долгий путь, для которого требовалось набраться сил. К сожалению, никаких других покоев для отряда не выделили, и им так и пришлось ютиться на узких холодных лавках в бывшей темнице. Спасали лишь возвращенные альвами шкуры, которые еще с самих пустынь Асвен сослужили группе хорошую службу. Однако не всем в эту ночь суждено было отдохнуть: посреди сна Лантея почувствовала, как ее кто-то осторожно трясет за плечо. Девушка распахнула глаза. Еще даже не рассвело, комнату едва наполняло синеватое свечение хацу. У каменной скамьи, на которой спала Лантея, стоял напряженный Оцарио.