Право на честь

Казаков Владимир Борисович

– Я и так разболтался, Павел Игнатьевич, извините, – хитро прищурился адъютант, повернувшись к нам. – Половину говорить не должен был. Смекайте… А нервничать не следует, вот так – неожиданно Петр Ионович вызывает многих. Б-р-р, холодина жуткая! Шофер в шубе как на печке, нам бы разрешили

шинельки на меховое поменять. Хотите, расскажу анекдот про бабу и прорубь?..

Однако бодрый говорок адъютанта не успокоил, и мы, перебирая в уме неудачи, промахи в своей работе, не слышали анекдота. Было не до смеха.

Признаться, не все в КБ шло гладко. Ослушавшись, мы не застопорили постройку авиабусов, наоборот, форсировали работы.

Когда еще не застыла Москва-река, с самолета на воду сбросили два первых авиабуса с лодочными днищами. Практически это были крупные модели. В каждую из них положили песок в мешках, и – на тебе, неудачи начались с отцепки – не сработали одновременно замки; один открылся позже, что-то заело в его механизме. Потом огорчило приводнение аппаратов: первый авиабус нырнул в воду, на поверхность выплыл вверх брюхом, второй коснулся поверхности реки под правильным углом, но, несколько раз подпрыгнув, развалился.

Следующую пару авиабусов, тоже небольших по размеру, на лыжном основании, предварительно продули в аэродинамической трубе ЦАГИ. Данные вышли положительными, и несколько дней тому назад авиабусы испытали.

Отцепившись от самолета, они коснулись снежного поля, но не прижались к нему на скорости, а запрыгали, как блохи. Один авиабус в конце пробега, наскочив на кочку, перевернулся.

Несомненно, сами факты неразрешенных сбросов авиабусов, хотя мы их маскировали под испытания подвесок и замков, и плачевные результаты испытаний стали известны начальнику ВВС. Кто-то распространил но НИИ злые рифмованные строки: «На такие сундуки дают деньги дундуки!» Отстаивать идею беспарашютного десантирования теперь будет трудно.

Где еще мы опростоволосились?.. Думаю, почему меня вызвали… Перед глазами маленький пожар на «Синегубииском гиганте» – чуть не сгорели чертежи катера на подводных крыльях, хорошо, потушили вовремя. Может, поэтому вызывают? Я же отвечаю за «гигант».

Главное управление ВВС РККА располагалось в четырехэтажном доме по улице Варварка. Автомобиль подъехал к нему, и через несколько минут мы, оставив шинели в гардеробной, вбежали на четвертый этаж. Одернув гимнастерки, поспешили в кабинет Баранова. Встали перед ним навытяжку.

– Нуте-с, докладывайте коротко и ясно! – бросил он мрачновато, не поднимаясь из-за стола и не предлагая нам сесть.

– Рад видеть вас, товарищ начальник ВВС, здравия желаю! – произнес Гроховский почти нараспев, подчеркивая, что чувствует холод встречи.

У Баранова под усами-щеточками дрогнули губы, в уголках серых глаз образовались смешливые морщинки.

– Здравствуйте, здравствуйте, изобретатели, устраивайтесь в креслах. Можно курить. Рапортуйте об успехах. Слушаю.

– Если отвечать на ваш вопрос, не вдаваясь в детали, а есть и прискорбные, то скажу: план 1913 года по разделу «Воздушная пехота» нами выполнен более чем на сто процентов, – доложил Гроховский.

Немного помолчав, Баранов проговорил:

– Пожар в мастерской тоже был запланирован?

Я видел, как Гроховский смял в кулаке только что вытащенную из алюминиевого портсигара папиросу. Ответил почти спокойно, но глаза опустил:

– Это сверх плана.

– Почему не доложили о случившемся? – Баранов смотрел на меня, и этот взгляд заставил встать «смирно». – Говорите, товарищ Титов

– Загорелась ветошь под стапелем, вероятно от окурка, маленький костер потушили мгновенно, последствий никаких. Теперь очистили двор от хлама,

не повторится подобное, товарищ начальник ВВС, заверяю, – выпалил я на одном дыхании.

Баранов молчал. Карандаш в его руке выбивал на столешнице чечетку.

Неприятное для нас безмолвие затянулось. У меня в голове: «Сейчас за авиабусы всыплет!» Продолжаю стоять недвижно.

Баранов, отбросив в сторону карандаш, поднялся, вышел на середину кабинета и сделал несколько шагов из угла в угол, разминаясь. Высокий, худощавый, в сером коверкотовом обмундировании, заложив за спину

нервно подрагивающие руки, остановился перед оставившим кресло Гроховским.

– Пришло время обрести плоть воздушно-десантным войскам, – до нас не сразу дошел изменившийся до тихого голос Баранова. – Время и события в мире торопят нас. От теории и экспериментов нужно переходить к практике. Сегодня говорил об этом я со многими товарищами. Есть указание в новом году создать несколько воздушно-десантных отрядов, опытных для начала, и оснастить их необходимой десантной техникой. Дело за вашим КБ. Мы посмотрели перечень ваших изделий и пришли к выводу, что в основном на первых порах они устроят нас. Но в каких количествах и в какие сроки вы можете подготовить разработанные объекты к эксплуатации в войсках?

– У нас экземпляры штучные, товарищ начальник, – сразу ответил Гроховский.

– Вот-с, именно. А если на вас будут работать опытные мастерские НИИ? Сумеете организовать поток, чтобы примерно к марту обеспечить техникой отряд человек из двухсот?

– Выполним… с вашей помощью.

– Яснее, нуте-с, точнее выражайтесь, Гроховский. Вы стали что-то очень немногословны.

– Нужно хотя бы один самолет ТБ-1 отдать в мое полное распоряжение, потому что отрабатывать механизмы подвесок на макете трудно. Нужна живая машина. И с постоянным экипажем. Он тоже должен подчиняться мне. По заявкам нам дают разных летчиков, и никто из них не заинтересован в работе нашего КБ, говорят – «цирк!», отсюда и отношение к делу. На Р-5 самому приходится летать, я с удовольствием, но…

– До меня дошло, что вы раскурочиваете Р-5? Он же наш, штабной! Обдираете обшивку. Изменяете конструкцию. Поликарпов недоволен переделкой самолета, он автор этой машины, и вы должны свои действия по доработке машины согласовывать с ним. Слышал, и у туполевского бомбардировщика хотите хвост откромсать?

– Разрешите, я закончу о летчиках, товарищ начальник… Прикомандируйте к нам хотя бы одного-двух постоянных. Хорошо бы Бицкого. Он уже летал с нашими объектами не раз. И если можно, Анисимова, пожалуйста.

– Что вы, что вы, Гроховский! Анисимов – ведущий лётчик истребительной группы, она главная в НИИ. У него день плотный. С утра испытывает истребитель, днём переходит на штурмовик, к вечеру уже летает на тяжёлом бомбарировщике. Да ещё вы. Нет, нет, про Анисимова разговора не будет.

– Товарищ начальник ВВС, вы сказали, что десантную технику нужно довести до ума в кратчайшие сроки!

Баранов взял себя за подбородок, подумал.

– Испытателей у нас вообще мало. Берём зелёных, прямо из полков. В августе получил рапорт от лётчика Чкалова. Он работает в Осоавиахиме. Просит разрешения вернуться в военную авиацию. За него ходатайствовали Громов и Юмашев. Я подписал приказ о его зачислении летчиком в НИИ. В Осоавиахиме Чкалов летал на «Юнкерсе», приедет сюда, пусть полетает на ТБ-1 у вас, опыта поднаберётся.