Правосудие любой ценой

Золотько Александр Карлович

– Недобрый вы человек, Юрий Иванович, – сказал Полковник.

– Браток при первом знакомстве вообще назвал меня человеком заподлистым.

– И был совершенно прав. Устраивать такое для того, чтобы получить мелочь, мелочь, которую вы и так могли…

Дождь усилился.

– Хорошо, – сказал Гринчук. – ладно. Я вам объясню. Но только вам.

– Валяйте, – согласился Полковник.

От машины подбежал его водитель и принес зонтик.

– Я случайно попал в эту странную историю с Приморском, – начал Гринчук, когда Полковник открыл зонтик. – И понял, что не знаю, с какой стороны по мне врежут. И еще понял, что из этой истории нужно уходить, пока не поздно.

– Пока не поздно, – повторил Гринчук. – И уйти нужно так, чтобы напрочь отрезать все, чтобы стало совершенно понятно, что я не представляю ни какой ценности для волшебников из Приморска. Или для Сатаны. Или для тайной организации. А интересовать я мог в этом смысле или по ментовской линии, или по линии наших любимых новых русских дворян. Понятно?

– И вы устроили все это, что продемонстрировать свой уход? Дать понять, что вы уже не интересны для вербовки. Что вас можно не трогать, ведь обратный путь закрыт вам и в органы и…

– И на почетную должность мента для новых русских, – закончил Гринчук. – Всего два скандала. Мне надоело такая жизнь. Я хочу…

– Понимаю, – кивнул Полковник, – домик, цветы, сад и любимая жена.

– Именно, – сказал Гринчук. – Именно. Если бы вы собирались чистить все это, выгребать дерьмо и с Мастером, и с генералом – я, может быть, и остался. Но вы следите за равновесием. Вы беспокоитесь о политике, вы беспокоитесь о внешнем порядке. И вы даже попытаетесь найти общий язык с Приморском, если получится. Так ведь?

Полковник не ответил. Очень красноречиво не ответил.

– С Приморском нельзя договориться, – сказал Гринчук. – Можно только попытаться продать ему душу.

– Глупости, – сказал Полковник. – Мы для вашего Сатаны – слишком твердый орешек.

– Да, за вами же целая система, – чуть брезгливо улыбнулся Гринчук. – А система – это сила. Никто, даже самый крутой в одиночку ничего не сможет сделать.

– А разве это не так? – спросил Полковник.

– Не помню, где именно, то ли в мультфильме, то ли в книжке, – Гринчук потер мочку уха. – За человеком гонялась большущая змея. Которую никто не мог победить. Тогда человечек сунул змее в пасть ее собственный хвост, и змея сама себя съела.

– Красивая сказка. – согласился Полковник. – Я даже видел несколько попыток вот так бороться со змеей… Печальные были попытки.

– Вот и я о том же. Лучше я займусь своей жизнью. И жизнью Михаила, – Гринчук протянул Полковнику руку. – До свидания.

– До свидания, – ответил на рукопожатие Полковник. – Берегите себя.

– Взаимно, – засмеялся Гринчук.

– Вас проводить до машины? – предложил Полковник.

– Да вы что? Это же весенний дождик. Я пробегусь, – Гринчук легко побежал к своей машине, но неожиданно сделал круг и вернулся к Полковнику. – Проконсультируйте меня, Полковник.

– Если смогу, – сказал Полковник.

– Предположим, если мне понадобится сделать запись телефонного разговора между генералом милиции и уголовным авторитетом, как мне сделать это без дополнительной аппаратуры, без разрешения прокурора, но так, чтобы потом эту запись можно было использовать в суде?

Полковник задумался.

– Время идет, Полковник, – продолжая бежать на месте под дождем, прикрикнул Гринчук.

– Не знаю, – покачал головой Полковник. – Наверное, никак.

– Неправдочка ваша, – засмеялся Гринчук. – Все очень просто. Вы берете свой мобильник и просите в телефонной конторе записывать ваши собственные разговоры. Типа, к вам иногда звонят с угрозами. Потом звоните уголовнику и просите его поговорить с генералом. И передаете телефон генералу. Если вам удастся найти для беседы интересную тему – все будет нормально. И вы получите официальную запись разговора, не нарушив ни одного закона.

– Чушь, – подумав, сказал Полковник. – Полная чушь.

– Вот в этом ваша проблема, Полковник.

Гринчук помахал рукой и убежал к своей машине. Уже возле самого «джипа» он поскользнулся, но удержался на ногах.

– А на свадьбу я вас приглашу! – крикнул Полковнику Гринчук. – Где-нибудь к июлю.

К июлю, подумал Полковник, проводив взглядом машину Гринчука.

– Дай-то Бог, – сказал Полковник. – Дай-то Бог.

Глава 8

То, что Гринчук уехал из города, важной новостью перестало быть скоро. Высшее общество помнило о скандале на дне рождения, а пацаны, узнав о внезапном отъезде Зеленого, комментировать его не стали. Не хрен ломать голову, когда точно знаешь, что ничего не поймешь – так озвучил общую мысль Котик.

Абрек сообщил особо доверенным лицам содержание разговора с Гринчуком. Вопрос о том, согласился Зеленый или нет, остался открытым. Правда, последний совет Гринчука был воспринят с благодарностью.

Типа, в натуре, какого рожна гнать волну на своих, если никто, конкретно, не мог знать, что Крот едет с бабками, что едет он на тачке, а не в самолете или поезде, и то, по какой дороге он появится. Абреку хватило ума не самому излагать Мастеру Гринчуковскую идею, а передать ее через Али. Али, правда, в результате получил от Абрека кусок заречного рынка, но Абрек считал, что дело того стоит. Если даже Мастер на особо умного обидится, то Али, благодаря своим связям, рискует меньше того же Абрека.

Но Мастер не обиделся. Он тут же, при всех, позвонил коллегам на Север и изложил все просто и доходчиво. Нет, северяне, конечно, могут не поверить, могут даже обидеться. Но стрельба – дело обоюдное. На хрена мочить друг друга из-за какого-то козла? Северяне пообещали поискать среди своих, Мастер пообещал поискать в городе. На том и порешили.

Северяне остались в раздумьях, а Мастер, приехав домой, напился до беспамятства, чего с ним не бывало уже лет двадцать.

Апрель прошел, в общем, спокойно. Разве что двадцатого числа отец Варфоломей испытал чувство близкое к потрясению. И все из-за того, что Граф всегда держал слово и был человеком творческим. С фантазией. Где он достал полтора десятка эсэсовских мундиров и десяток пистолетов-пулеметов МП-39, ошибочно именуемых иногда «шмайссерами» – осталось загадкой для многих. Потом уже, рассказывая эту историю Гринчуку, Граф упомянул о приятеле с киностудии. Как бы там ни было, но отец Варфоломей морально был не совсем готов ко дню рождения Адольфа Гитлера.

Проблема была в том, что часть Ночлежки – кладбища возле церкви отца Варфоломея – занимали старые еврейские могилы. И не так давно появившаяся в городе компания тинейджеров, именующих себя нацистами, повадилась малевать на надгробьях свастики. Отец Варфоломей на первый раз просто поговорил с бритоголовыми придурками, но те сделали удивленные глаза – Мы? Когда? Кто видел?

Можно было пожаловаться в милицию или тому же Юрке Гринчуку, но батюшка был человеком принципов. Свои проблемы он привык решать сам. Официальное разбирательство неминуемо должно было привлечь внимание прессы, стать причиной криков о вспышке юдофобии и стало бы рекламой для бритоголовых оболтусов. А еще, не дай Бог, приперся бы какой-нибудь еврейский деятель и стал бы требовать огородить могилы, создать отдельное еврейское кладбище…