Праздник урожая [=Танцы на праздник урожая]

Фрил Брайен

Агнес. А Нина мне не очень. (КРИС.) А тебе это имя нравится?

Крис. Нина? Нет, не очень.

Кейт. Интересно, а святая Нина есть? Что-то я в своем молитвеннике это имя но встречала.

Агнес. А, может, это шведская святая.

Кейт. Шведская святая! Ну, начинается!

Роуз. А мама все говорила, что близнецы вдвойне блаженны.

Кейт(резко) Ты повторяешься. Пооригинальней ничего не скажешь?

Пауза.

Крис. Мегги, а у тебя нос в муке.

Мегги. Помню мне было

шестнадцать, и я незаметно ускользнула из дома в воскресение вечером, примерно в это же время года, в начале августа. Мы с Берни встретились у ворот работного дома и прямиком на танцы в Ардстроу. За мной тогда приударял один парень, Тим Карлин, но я все сохла по Брайену Мак-Гиннесу, если честно. А какие у Брайена были белые руки и какие длинные-длинные ресницы. Помните? Но он сходил с ума по Берни. Ну, в общем, посадили они нас на рамы своих велосипедов и покатили мы в Ардстроу. Двадцать с лишним километров туда и столько же обратно. Если бы папочка узнал… царство ему небесное… В конце вечера состоялся конкурс на лучшее исполнение тустепа. К финалу вышли три пары: одна местная, я с малышом Тимми, он был мне до подмышки, и Брайен с Берни… Они так красиво смотрелись, так подходили друг другу, глаз не оторвешь. Многие бросали танцевать и глазели на них… А когда жюри объявило призеров, по-моему, все его члены были в стельку пьяные, естественно победителями оказалась местная парочка. Мы с Тимми были вторыми, а Брайен и Берни только третьими. Бедняжка Берни была в шоке. Ушам своим не верила. И даже лишилась дара речи. Так и промолчала до конца танцев. Домой пешком пошла. Я ее понимаю, первое место должно было быть за ними. Как они смотрелись… И это была моя последняя встреча с Брайеном Мак-Гиннесом. А потом я узнала, что он отправился в Австралию… Так что Берни психовала не зря. Жюри поступило нечестно. Пьяные были как сапожники, как уж их там…

МЕГГИ стоит не шелохнувшись и смотрит в окно. За окном никого. Все остальные возвращаются к своим занятиям: РОУЗ и АГНЕС вяжут, КЕЙТ кладет по своим местам продукты, КРИС присоединяет батарею к приемнику. Пауза.

Кейт. Ну как, Кристина, будет эта штука работать?

Крис. Какая штука?

Кейт. Да этот Маркони.

Крис. Маркони? Да, да… должна…

Включает приемник и продолжает гладить белье.

Раздаются едва слышно звуки ирландской танцевальной музыки «Фартук Мейсон» в исполнении ансамбля народных инструментов. Темп быстрый, ритм очень четкий, звучание резкое. Поначалу чувствуется только ритм. Затем, музыка звучит все громче и громче. Вот мы слышим и мелодию. Проходит несколько секунд, пока приемник не начинает работать вполне нормально, женщины заняты каждая своим делом. И вот МЕГГИ поворачивается, поднимает голову и вслушивается в музыку. Начинает быстро и глубоко дышать. Взгляд ее глаз становится вызывающим и агрессивным. На лицо — маска грубого самодовольства. Несколько секунд стоит спокойно, и проникаясь ритмом, с вызывающим видом оглядывает сестер. И вот она растопыривает пальцы (они в муке), смахивает с лица пряди волос, проводит ладонями по щекам, как будто натягивая маску. Отрывает рот и издает пронзительное и резкое: «Йа-а-а!» и начинает танцевать. Все ее тело в движении, волосы развиваются. Развиваются и шнурки от ботинок. Танцуя, поет в ритм с музыкой, выкрикивая: «Ну, а вы что стоите! Давайте! Давайте! Танцуйте!» Еще несколько секунд она танцует в одиночестве, словно вошедший в раж дервиш. Сестры стоят и смотрят. И вот глаза у РОУЗ загораются огнем. Неожиданно отбросив вязанье, вскакивает, громко кричит и хватает МЕГГИ за руку. Они издают крики, танцуют и поют. А высокие ботинки РОУЗ кажется, отбивает свой собственный прихотливый ритм. Еще мгновение, и АГНЕС, обведя глазами комнату, вскакивает и начинает танцевать вместо с МЕГГИ и РОУЗ. Из всех сестер ее движения наиболее плавны и женственны.

Вот и КРИС, держащая в руках сложенный стихарь, быстренько расправляет его, накидывает на голову и присоединяется к танцующим. В тот момент когда она накидывает

на голову стихарь, КЕЙТ протестующе выкрикивает: «Кристина, что с тобой!» Но ее выкрик тонет в общем шуме. Танец становится коллективным и слаженным. Вот танцующие сходятся, вот расходятся. Вот они образуют круг и движутся по нему раз за разом. Но движения женщин выглядят наигранными, неестественными. Музыка звучит слишком громко, а темп ее слишком быстр. Во всем танце есть что-то гротескное, например, вместо того чтобы держаться за руки, они одной рукой крепко обнимают партнершу за шею, а другой за талию. Наконец КЕЙТ, с кислой миной наблюдающая всю сцену, неожиданно вскакивает, откидывает голову назад и издает громкое: «Йа-а-а-а!»

КЕЙТ танцует сама по себе, полностью поглощенная своими чувствами, сдержанно и безудержно одновременно. Выделывая замысловатые па, делает круг вдоль кухни, потом оказывается позади сестер, потом в саду, танцует вокруг скамейки, потом, танцуя, возвращается на кухню. Ее танец совершенно не в ее характере, и все же он отражает ее душу и глубокие переживания. Все женщины во время танца поют, что-то выкрикивают иди просто кричат. КЕЙТ же не издает ни звука.

Во всей этой сцене чувствуется какой-то надлом, что-то пародийное, истеричное, сознательное нарушение какого-то установленного порядка. Неожиданно, на середине мелодии, музыка умолкает. Вошедшие в раж женщины несколько секунд не замечают этого и продолжают танцевать, кричать и т. д. КЕЙТ, первая заметившая что радио не работает останавливается. За ней АГНЕС, потом КРИС, потом МЕГГИ. Только РОУЗ все еще выделывает неуклюжие па. Но, наконец, останавливается и она. Тихо. Какое-то время остаются каждая на своем месте. Слышно только их тяжелое дыхание и треск радиоприемника. Косо смотрят друг на друга, смущенно улыбаясь. Вид у них слегка пристыженный, но все-таки немного вызывающий. Первой свое место покидает КРИС. Она подходит к радиоприемнику.

Крис. Опять не работает, старая развалина. Агги, только тебя и слушается.

Агнес. Потрогай крышку. Теплая?

Крис. Раскаленная.

Агнес. Отключи его, пусть остынет.

КРИС отключает радио и бьет рукой по крышке.

Крис. Чертова штуковина, никакого толку.

Кейт. Кристина, что за выражения.

Агнес. Надо разобраться почему он перегревается.

Крис. Потому что это дурацкий и бесполезный ящик, вот почему.

Роуз. Дурацкий и бесполезный.

Кейт. Роуз, а тебе не жарко в ботинках?

Роуз. А у меня всего две пары: эта и выходная. Но ведь сегодня не воскресенье, да?

Кейт. Ну, милая моя, ложка у тебя железная, откуда вдруг?

Мегги(закуривая сигарету) А теперь, девочки, послушайте что я вам скажу. Эти «Джинджер Роджерс» стало противно в рот брать.

Кейт. Эти сигареты сведут тебя в могилу.

Мегги(выпуская дым). То ли дело «Уайлд Вудбайн». Не слабее иного мужчины. Китти, хочешь затянуться?

Кейт. Иди умойся. И ради бога, Мегги, завяжи ты шнурки.

Мегги. Слушаюсь и повинуюсь. (Глядя в окно.) Крисси, а где Майкл?

Крис. Колдует над своими воздушными змеями, наверное.

Мегги. Что-то его не видно. Убежал куда-то.

Крис. Далеко не убежит.

Мегги. Еще десять минут назад он был в саду.

Крис. Да ничего с ним но случится.

Мегги. А вдруг он пошел к старому колодцу…

Крис. Да оставь ты его в покое, ладно?

МЕГГИ передергивает плечами и выходит через заднюю дверь. Пауза.

Кейт. Кто сегодня займется ужином? Уже вечер.

Агнес. А кто им обычно занимается?