Преданный
Шрифт:
Фрэнки небрежно закидывает ногу на ногу.
— Нет необходимости возвращаться сюда. Я отомстил. Теперь я дома.
— Как ты это сделал? — спрашивает Романо. Облако дыма вьется вокруг головы Романо. Это почти похоже на два рога, торчащие из его волос. Уместно, учитывая, что его дочь — дьяволица.
— Пуля между глаз.
Романо фыркает, хлопая ладонью по столу.— Скучно. Я пытал своего брата целых пять дней, прежде чем он начал умолять меня покончить с его жизнью, вонзив нож прямо
Романо поворачивается ко мне. — Ты никогда не убьешь своего брата? — спрашивает он.
— Нет, — я не собираюсь говорить ему больше.
Наше внимание переключается на мой жужжащий мобильник на столе. Романо ухмыляется.
— Возможно, тебе стоит ответить. И убедись, что мы все слышим.
Черт.
Я хватаю его. Облегчение захлестывает меня, когда я вижу имя Келлера.
— Что, черт возьми, это было, Лука? — он орет в трубку так громко, что мой динамик потрескивает.
— Что?
Я встаю, и Романо указывает на меня. — Сидеть, мальчик. Я хочу послушать.
Мое сердце колотится. — Келлер, что произошло?
— Что произошло? Мне только что чуть не оторвало все конечности.
Мои глаза сужаются, когда я смотрю на Романо, который смеется.
— Все в порядке? С тобой все в порядке?
— Я буду в порядке, когда сяду в самолет в Италию и перережу ему глотку к чертовой матери, — его тон сочится жестокостью.
— Успокойся, я разберусь с этим. Просто езжай домой.
— Поехать домой? Мне нужно позаботиться о двух трупах. О-блядь-К?
Я бросаю взгляд на Фрэнки, который буравит Романо смертельным взглядом.
— Кто они? — я пытаюсь вспомнить, кому я поручил помогать ему.
Голос Келлера становится тише.
— Джакс, пересчитай. Кого не хватает? — я не слышу имен, но, по крайней мере, Джакс достаточно здоров, чтобы помочь.
— Келлер. Пусть Джакс позаботится об этом. Я ему доверяю. Просто возвращайся домой, — мне нужно, чтобы он вернулся к своей семье.
— У нас будет серьезный разговор, когда ты вернешься, брат.
— Обязательно, — я засовываю телефон обратно в карман. — Пошел ты нахуй, — выплевываю я Романо.
Он отхлебывает бренди. — Мария не очень любит делиться, Лука. Тебе бы не помешало бы это запомнить, — спокойно говорит он.
Мое сердце останавливается. Роза.
Фрэнки смотрит на меня в замешательстве, и я качаю головой. Не сейчас. Я ломаю голову. Откуда ему вообще знать? Марии не было на вилле, никак.
— Фрэнки, мы уходим.
Я вылетаю из павильона, а Фрэнки бежит за мной по пятам.
— Мария ждет тебя у входной двери, она едет с тобой, — кричит Романо.
— Господи Иисусе, — шепчу я. Как будто этот день не мог стать хуже.
К
— Где наша комната? — спрашивает Мария.
— Твоя комната в конце коридора, — указываю я. — Последняя слева.
Я не могу даже на нее смотреть.
Дверь захлопывается, и я бегом спускаюсь вниз. Нужно увидеть Розу.
Я останавливаюсь на лестничной площадке, когда слышу крики.
— Ты выходишь одетая, как чертова шлюха, Роза? Вот почему я зол! — ревет Данте.
Слышится звон разбитого стекла, и я бегу на кухню. Моя рука лежит на пистолете. С меня хватит на сегодня, и мне нужно немного выплеснуть этот гнев. Придурок Данте только что дал мне отдушину.
— Я переоденусь, — ее голос дрожит.
Черта с два она это сделает.
Когда я заворачиваю за угол, я вижу бледную Розу, которая стоит там, дрожа, а он возвышается над ней со сжатыми и полу поднятыми кулаками.
Я кашляю, и когда он замечает меня, его глаза расширяются.
— Роза, мне нужно, чтобы ты поднялась наверх.
Она в ужасе смотрит на меня и качает головой. Когда она не двигается, я спрашиваю снова.
— Пожалуйста.
Слово «детка» едва не срывается у меня с языка.
Она вздыхает и опускает голову. Я касаюсь тыльной стороной ладони ее руки, когда она проходит мимо.
Я чувствую, как волна гнева накатывает на меня, когда слышу, как закрывается дверь ее спальни.
— Ты думаешь, мы так разговариваем с женщинами? Не просто с любой женщиной, со всем моим миром.
Я подхожу к нему и, когда он не отвечает, кричу, — Я твой босс, и я задаю тебе вопрос. Ты так обращаешься с женщинами?
— Н-нет. Но она была…
Я поднимаю палец.
— Она ничем не была, — я прервал его. — Это будет последний раз, когда ты так говоришь с ней подобным образом. В противном случае, тебе конец.
Его челюсть дергается.
— Эту шалаву нужно поставить на место, босс.
Никто не смеет так говорить о моей Розе.
Я бросаюсь на него, замахиваюсь правым кулаком и бью его прямо в челюсть.
Он отводит руку и наносит небрежный хук справа, от которого я легко уклоняюсь. Я ударяю снова, пока его нос не трескается под моим кулаком, и кровь не забрызгивает мне рубашку.
Схватив его за шиворот, я швыряю его голову на мраморную стойку. Поднимая стеклянную бутылку рядом со мной, я разбиваю ее возле его головы.