Предателей казнят без приговора
Шрифт:
– Что предлагаешь, Денисыч? – тут же перешел к делу Айдид.
– Повторяю, полный нейтралитет. Я не веду разведку против тебя. Ты против меня. Чтобы ни с одного моего солдата волос не упал. Ну а взамен… Как только окончится перемирие, а оно окончится…
При этой фразе Айдид зло кивнул.
– Ты беспрепятственно пройдешь через деревню, и я отдам тебе карту минных полей. Далее сам выпутывайся. Преследовать с корректировщиками не буду.
Я замолчал, не торопился со словами и Никаноров.
– Я сдержал свое слово, Айдид тоже, – закончил, наконец, я. – В моем батальоне ни одного погибшего и раненого.
– А за Айдидом и его бандой после больше двух лет гонялись, – заметил отстраненным тоном Никаноров.
– В былые годы за такие номера меня бы к стенке поставили, – продолжил я. – Только еще раньше у этой самой стенки валялись бы те, кто заключал идиотские перемирия, мародерствовал и совершал нефтяные сделки с извергами, у которых руки по локоть…
– Охотник вполне может считать тебя упырем, – проговорил Никаноров. – А особенно если от рук Айдида погиб кто-то из его товарищей.
В самом деле! Как мне это до сих пор не пришло в голову?! Но тогда охотник знал бы наверняка, что упырь – подполковник Вечер, и не рассылал бы «черные метки» остальным… Додумать эту мысль я не успел. В вышине опять послышался шум вертолетных лопастей.
– Вот задолбали! Ну все! – выругался полковник Анд и что-то быстро прокричал в рацию на португальском языке.
Не прошло и двух минут, как вертолет-крокодильчик дернулся всем своим рептилиеобразным корпусом, а лопасти его перестали вращаться. Он медленно сел на землю, и лишь при столкновении с поверхностью у него отвалился хвост. Из отверстия повалил черный дым. Мы с Никаноровым тут же укрылись в траншее. Стекла вертолетных иллюминаторов разлетелись вдребезги. Послышались отрывистые автоматные очереди. Из распахнувшейся дверцы вывалилось безжизненное тело автоматчика, мертвой хваткой сжимающего свое оружие.
– Бросайте оружие и немедленно покиньте вертолет! Иначе мы взорвем его!
Усиленные мегафоном команды подавались людьми полковника Анда с разных сторон. На португальском, русском и арабском языках.
Глава 10
– Имя-фамилию-отчество можешь не говорить.
Вертолетчик нервно кивнул. Было видно, каких немалых трудов ему стоило сдерживать дрожь, бившую его массивное тело. Он явно был нашим с Никаноровым соотечественником. И у него также было первоначальное накопление капитала. Когда-то профессиональный пилот армейской авиации, теперь наемник, готовый скопить «капитал» на костях моих ребят.
– Сколько вас и каковы цели отряда? – продолжил допрос Никаноров.
– Пятнадцать человек. Минус я и… Те двое, кого вы завалили у вертолета, – ответил вертолетчик, уставившись в земляной пол.
– Стало быть, двенадцать. Жить хочешь, – без вопросительной интонации произнес Никаноров.
– Не расстреливайте, – не поднимая глаз, пробормотал вертолетчик.
Никаноров лишь усмехнулся.
– Предателей Родины не расстреливают, парень, – решил блеснуть эрудицией я. – Их вешают.
– Я никого не предавал.
– Цель твоего отряда?
– Уничтожить вот их… – вертолетчик кивнул в мою сторону.
Он сумел-таки взять себя в руки.
– И много в отряде… таких, как ты? – спросил я.
– Славян-то? – переспросил пленник. – Немного, но есть.
– И то хорошо, что немного, – подвел итог допроса Никаноров и дал команду увести пленного. – Видишь, все сошлось, – произнес Андриан Куприянович, когда мы с ним остались наедине. – Твое решение?
– Да такое же, как и твое, полковник, – неожиданно для самого себя, ответил я.
– Чужими руками Леонтьев хочет избавиться от меня. Для этого посылает твою группу. Если мы с тобой, Валентин, и в самом деле схлестнулись… – Анд взял выразительную паузу и пытливо уставился на меня своими черными глазищами.
– Я привык выполнять поставленную задачу, чего бы это ни стоило, – произнес я довольно-таки банальную фразу.
– Предположим, вы захватываете или убиваете меня, – продолжил Никаноров. – Но после этого вы больше не нужны Леонтьеву…
– Андриан Куприянович, я это знал еще, как говорится, прошлым вторником.
– Нам надо сделать так, чтобы группа ваших ликвидаторов сама вышла на нас. А для этого тебе надо взять меня в плен или убить.
– И вы на это согласны? – спросил я.
– В плен – нет! – категорически произнес Никаноров. – А вот убить… Ох, не хочется умирать, но… придется! – не менее категорично, без малейшего намека на шутку, закончил Анд.
Я хотел было задать вопрос, как он себе это представляет, но в этот момент за стенами послышались крики и беспорядочная стрельба. Никаноров молча схватился за автомат и мгновенно оказался во дворе. Мне, хоть и безоружному, ничего не оставалось, как последовать за ним.
Пули ударили прямо над головой Никанорова. Еще не видя, кто, куда и зачем стреляет, Анд отпрыгнул в кусты, вжался в землю. Я же решил укрыться за стеной строения, в котором только что проходил допрос. Вжавшись в стену спиной и затылком, обезопасив тыл, я пытался определить, откуда идет стрельба. Но не прошло и пяти секунд, как виновник стрельбы сам возник передо мною. Наш недавний пленник, вертолетчик, спрыгнул откуда-то слева, видимо, с невысокой крыши соседнего строения. В руках он сжимал пистолет, ствол которого тут же чуть не уперся мне в грудь. Позиция оказалась весьма удобной, чтобы применить нефедовский прием. Чуть оглохнув от близкого выстрела, я даже сам удивился, как быстро и эффективно мне это удалось.
– Предателей не расстреливают, – только и произнес Никаноров, осматривая мертвого вертолетчика.
– Он сам, – ответил я. – Лихой парень. А твои конвоиры маху дали.
Никаноров досадливо махнул рукой. То, что пленник сумел обезоружить его людей и пытался бежать, явно задело его. Подбежавшим подчиненным он устроил гневный, краткий разнос, а затем мы вновь уединились в штабном помещении.
– Школа Нефедова? Узнаю… – Чуть помолчав, Никаноров добавил: – Хотел, стало быть, злодей завалить неприятеля, а застрелил самого же себя. Сам. Всегда бы так в жизни, а? А теперь быстро отвечай, Валентин, мы враги или друзья?