Предателей казнят без приговора
Шрифт:
– Хочу я тебе поверить, – проговорил Сергей, не меняя своей боевой позы, – очень даже хочу.
– Слушай, будь я Упырем, то есть подонком и мразью по-твоему, я бы либо сбежал… – тут я сделал паузу, давая Сереге осмыслить, что уйти я мог без всяких осложнений, – либо распустил отряд, либо нашел способ вас всех перевалить.
– Я тоже так думаю, – кивнул Млынский, но оружия при этом не опустил. – Пойду я на риск, командир.
С этими словами Сергей перекрестился и совершенно неожиданно бросил мне свой пистолет. Сам же при этом
– Подними, Валентин Денисович, – проговорил Млынский, вновь скрестив руки на груди. На сей раз никакого оружия у него не наблюдалось.
Что ж, момент истины наступил! Сейчас я кое-что выясню окончательно, если останусь жив и сам не пристрелю Серегу, если тот сделает лишнее движение.
В считаные доли секунды пистолет был у меня в руках. Я принял точно такую же маскировочную позу, как и Сергей, чтобы со стороны никто ничего не заподозрил и не вмешался.
– Стало быть, ты – Охотник и «черные метки» дело твоих рук, – начал я. – Так вот, теперь я должен поверить тебе, что это так.
– Молодец командир! – Серега усмехнулся так, что аж зубами щелкнул.
И тут же рассказал мне, чем я занимался последние дни перед отправкой в «африканскую экспедицию», при каких обстоятельствах и в какое время мне были отправлены «черные метки». Выслушав его, я облегченно вздохнул и бросил Сереге обратно его пистолет. Млынский на самом деле оказался Охотником. В противном случае всех этих подробностей он знать никак не мог. Это уже кое-что, Охотник перестал считать меня Упырем, и мы, кажется, стали союзниками.
– Слушай, в двух словах, если не секрет, как ты до всего этого дошел? – спросил я.
– Я ведь тоже не последний человек в спецразведке ВДВ, – ответил Сергей, убирая оружие. – Собрал кое-какие факты, потом сумел вычислить тебя и остальных. Ну а бесшумно ходить и быть незаметным – это уже талант от Бога, – Млынский кивнул вверх.
– А до этого что было? – спросил я о самом главном.
– А до этого чеченские боевики напали на спецгруппу ВДВ и полностью ее уничтожили. В ее составе погибла женщина-фельдшер, прапорщик Млынская. Она была моей женой.
– А о том, куда и с каким заданием двигается группа, знал лишь ограниченный круг офицеров разведки ВДВ? – уточнил я.
– Да, – кивнул Сергей. – До этого мне и пятерым моим подчиненным удалось захватить казначея из отряда полковника Айдида. Ну а спецгруппе, где была моя жена, поручили отконвоировать его в штаб войсковой группировки. Фельдшера просто так взяли, на всякий случай. О передвижении конвойной группы знали немногие. Ты, например, знал, потому что твой разведбат стоял по соседству с нашим, и ты как командир был предупрежден нашим полковником. Вспоминаешь такое?
– Да, – кивнул я.
В самом деле – было такое. Только вот ни Млынского, ни его погибшей жены я тогда не знал. А про расстрел конвойной группы и про то, что айдидовский казначей
– Отряд для Леонтьева формировал ты? – задал вопрос я.
– Да, – кивнул Сергей. – Сумел, знаешь ли, войти в доверие и напроситься на дело. Два года на это ушло.
Что и говорить, есть еще профессионалы в разведке родных ВДВ.
– И все от Степаныча до Дятлова могли пойти на сговор с Айдидом?
– Все они так или иначе могли быть осведомлены, так как находились в расположении нашего подразделения. Кравцов и Нефедов жили в палатке нашего полковника. Дятлов, тогда только-только из училища, обеспечивал связь, тоже рядышком. Ты по соседству, подразделение Водорезова тоже по соседству, но с другой стороны. И в тот день злополучный лично был у нас в «гостях».
– И оба командира соседних подразделений знали, что в штаб выдвинулась группа конвоя, сопровождающая некоего ВИП-пленника, – подвел окончательный итог я.
– Вот только Игоря Леонтьев лично сосватал в команду, – проговорил Млынский. – Нужен был переводчик, иной кандидатуры не было. Потому и «метку» ему кидать не стал, чтобы зря не рисковать.
И на сей раз мои умозаключения (совместные с Григорием Степановичем) оказались верными.
– Но ты ведь его подозреваешь? – с недоумением поинтересовался я.
– Нервничает он сильно, – только и произнес в ответ Сергей.
– Леонтьев сволочь?
– А сам как думаешь?
Глава 14
Сергей вновь признал меня командиром и дал понять, что теперь готов подчиняться мне строго в соответствии с субординацией. Далее нам всем предстояло держать военный совет. Изложив наш совместный с полковником Никаноровым план, я закончил свою командирскую речь следующими словами:
– Сказанное мною обсуждению не подлежит. Только беспрекословное исполнение и подчинение моим командам. Для начала всем немедленно сдать мне индивидуальные средства связи. Центральную радиостанцию отключить!
Моим бойцам ничего иного не оставалось, как без лишних вопросов выполнить приказ командира. Да, некоторое время мы будем без всякой связи, но зато и Упырь не сможет ничего передать нашим «ликвидаторам»… А Млынский прав, Игорь заметно нервничает. И у Коли Водорезова явно есть слова возражения, но он их сдерживает. Мне же как командиру предстояла не слишком приятная миссия – решить вопрос со старшим лейтенантом Дятловым.
– Извини, Владислав…
Дятлов молчал. Чего уж тут скажешь. Все то время, которое нам предстояло провести на боевой операции, он должен был находиться в связанном состоянии в штабной палатке. Мне было крайне неловко перед парнем.