Предел бесконечности
Шрифт:
– Но вроде бы писали, что всех его роботов изловили и расстреляли.
– Кремировали.
– А как же ты остался?
– Не знаю.
– А как ты оказался у Северянина?
– Он меня купил.
– Как это?
– Просто купил. В налоговой декларации я значился произведением искусства.
– А как...
– Ивар, чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя. Поверь.
Парень пожевал губами, но очередное "а как" не произнес.
– Ладно. Давай я тебя в твою комнату провожу. Ты идти-то можешь?
Раул выразительно
– Где на тебя напали?
– задал вопрос Ивар, когда индивид собирался переступить порог.
– На Новоторговской, за два квартала от проспекта Довмонта.
– Ага, - юноша многозначительно кивнул.
– Ты давай, отоспись. Гонки в четыре дня. Успеешь в себя прийти?
Раул кивнул и скрылся за дверью.
Воспоминания о яростной ночи затаились глубоко в сознании. Он знал, что никакими силами не сможет вычеркнуть их из памяти. "Предостережение" аналитический модуль присвоил ярлык нежелательному блоку информации.
Эмоции ослабили контроль, вызвали несанкционированные рассудком действия, и дисфункцию мыслительного процесса. Так проявился животный инстинкт самозащиты. Или самоутверждения?
– Раула передернуло, и он поспешно ухватился за стройный ход мысли.
– Общение с Иваром восстановило баланс. Образовался взаимный контакт. Почему такого не произошло раньше?
Новую форму рассуждений - вопросы, задаваемые самому себе - индивид заметил вскоре после окончания утренней тренировки. Против привычной логики она выглядела слабой и нерациональной, но без видимых оснований прочно разместилась в рассудке.
Я разговаривал с людьми, сопровождал в различной естественной для них обстановке и пытался существовать по их правилам, - продолжал Раул, - я попал в зависимость, но контакта не было. Следовательно, имеет значение не абстрактное множество "люди", а конкретный человек, наделенный нетривиальными свойствами.
Память воссоздала образ Ивара. Что-то действительно отличало его от всех, кого знал или помнил индивид. Неуловимая стандартными органами чувств особенность не находила формулировки, но априорно присутствовала в анализируемом субъекте. Аналитика оказалась в тупике и выдала обычное в подобных случаях: "недостаток данных".
Раул с чувством сплюнул и, провернув в голове свои ощущения, рассмеялся.
Веселый смех в полупустой одинокой комнате выглядел еще нелепее, чем предыдущая выходка с плевком, когда он разозлился на собственное логическое мышление.
– Это называется "дошел до ручки", - на всякий случай вслух изложил он, обращаясь к неутомимому пауку, прижившемуся под потолком.
– Как ты там, приятель? А не угостить ли тебя завтраком?
Злые осенние мухи в изобилии сновали по комнате, и одного молниеносного движения было достаточно, чтобы приготовить угощение молчаливому соседу. Муха завизжала в клейкой паутине, а житель серого угла немедленно кинулся к накрытому столу.
Индивид прижал струю логических измышлений, выброшенную рассудком. И был вознагражден за дерзость: смелая теория возникла в голове сама по себе.
Сила человека в
Раул почувствовал, как внутри разливается робкая теплота. Радость? Или что-то большее?
Аналитика напомнила о своем существовании, подсунув в мысли ключевое слово "служить". Он нахмурился. Оставался нерешенным серьезный вопрос: как вырваться из гиблой и тупиковой среды, где он, индивид, выступал в роли объекта для удовлетворения потребностей субъектов, живущих только ради своего "я"? Решение промелькнуло мимо сознания, и логический процесс издевательски завершился "недостатком данных".
Северянин сидел перед компьютерным терминалом в зеркальных очках "виртуальная реальность", азартно причмокивал и судорожно терзал джойстик. Из динамиков неслись вопли, стоны и истошные визги.
– Босс, мне необходимо поговорить с вами, - уверенно произнес Раул.
– Да-да-да... Вот-ты, хреноматерь...
– он отбросил пульт и смачно обругал ни в чем не повинный компьютер.
– Чего тебе? Я занят!
– Босс, я не имею права участвовать в гонках.
– Ты... Чего еще?
– Вам известно: я нечеловек. Моя реакция, физическая сила и другие способности значительно превосходят человеческие. Я веду нечестные поединки.
– Чего ты ведешь?... Я те щас устрою поединок, кретин! На тебя полгорода ставит! Я тебя купил, чтобы ты мне "бабки" делал! Выруби свои долбанные мозги и катись отсюда, и...
– он посмотрел на часы, - Марш в гараж! Я за тебя колеса готовить буду?
Раул повернулся к хозяину спиной.
– И чтобы ничего подобного я больше не слышал!
– неслось вслед вперемешку с отборным матом.
Надев комбинезон и прицепив к поясу перчатки, Раул долго смотрел на насытившегося паука, застывшего в новенькой паутине. Ставки. Источник дохода. Он улыбнулся осознанному решению, подхватил шлем и стремительно вышел за дверь.
Возле палатки, где гонщики ожидали выхода на старт, Ивар протолкнулся к Раулу, оседлавшему свою машину.
– Как дела?
– шепотом спросил он.
– Порядок.
– Слышь, я ночью кое-где был. Проехал мимо, мол, катаюсь. Никаких следов не заметил. Ни "скорой", ни ментов. Так что зря переживаешь. Оклемались твои знакомые и умотали по домам носы вытирать.
– Спасибо, - Раул открыто посмотрел в глаза товарища.
Тот стушевался.
– Не стоит. Давай, газуй! Меня в третий заезд поставили, так что я на тебя еще поглазеть успею.