Предел бесконечности
Шрифт:
Пока Анна накладывала макияж и делала прическу, Николай перебрался на ее место перед экраном и запустил диск с фильмом. Комнату наполнили звуки выстрелов, вопли и дурящая музыка.
– Куколка моя, что ты нашла в этом ужастике? Ты смотришь его в десятый раз. Тут же спецэффектов крутых нет. Наши вообще видяшки делать не умеют.
– Хочу написать рецензию, - откликнулась Анна, докрашивая губы. Понимаешь, я считаю, что этот фильм и кучу ему подобных делают специально, чтобы люди воспринимали саму идею как глупую выдумку.
– И чего?
– Ну... допустим, что-то похожее было
– Лажа!
– Значит, они своего добились.
– И ты хочешь об этом писать? Надеюсь, не сегодня ночью, моя сладкая куколка?
Он заискивающе двинулся к объекту своего обожания.
– Я твоя, всегда твоя, милый!
– Анна впилась губами в жадные губы мужчины.
___________________
Комья глины летели из-под колес. Мотоцикл ревел, как обезумевший зверь. Жирная грязь и пыль рыжей тучей носились вокруг, а запах перегоревшего топлива вышибал из легких остатки воздуха. Стекло шлема ослепло. Спасало абсолютное знание трассы и выработанное на бесконечных тренировках профессиональное чутье.
Он проскочил поворот, не сбрасывая газ. Рядом мелькнул силуэт кувыркающегося в воздухе человека. Партнер сошел с дистанции. Наверняка побился. Не имеет значения. В гонке на выживание побеждает сильнейший - так всегда говорил хозяин.
Холм и крутой обрыв. Мотоцикл взвился над землей. Встречный ветер выдернул из сознания все звуки одним рывком. Опасный крен. Мускулы напряглись, руль превратился в продолжение рук...
Рык мотора. Визг тормозов.
– Лучший круг! Чтоб завтра так же, понял! Всё, свободен. Мотай в гараж. И отмыться не забудь, чтоб на гонках блестел... Куда, кретин, ё-маса! Вон речка. Еще на люди в таком виде покажешься, урою!
Он медленно развернул мотоцикл и втопил стартер. На трассе техники выволакивали из грязи завалившуюся машину. Ее пилот сидел на бруствере, сжимая руками голову, и бессознательно раскачивался из стороны в сторону.
Он загнал мотоцикл в ручей и слез с седла. Воняющая отбросами вода доставала до колен. Ни рыбы, ни пиявки, ни даже червяки тут не водились. Сбросил шлем. Черные волосы упали на плечи, резинка, стягивающая их в "хвост" на затылке давно потерялась. Опустевший взгляд уперся вдаль.
– Раул!..
Он оглянулся. Молодой гонщик катил чистенький голубой мотоцикл, сверкавший на солнце надраенными головками цилиндров. Новичка звали Ивар. Хозяин нанял его всего месяц назад. Самодовольно пыжась, он с гордостью повторял, что сделал перспективное приобретение.
– Я смотрел, как ты гоняешь. Отпад! А как ты умудряешься брать "Проклятый поворот" на полном газу?
– продолжал Ивар, остановившись на пригорке.
– Тренировка, - отозвался Раул.
– Ха! Только-то? Да любой на нем шею свернет! Видал, как Шмель навернулся?
– Некогда было смотреть, - он изобразил на лице неудовольствие, хотя что-то внутри настойчиво толкало к продолжению
Голод, - подвернулось сравнение.
– Необходимость информационной пищи. Необходимость общения, новых ощущений.
Ассоциативная база стремительно внедрилась в сознание и с легкостью разбила укрепленную годами колею стереотипов.
Он осторожно всмотрелся в человека. Ивар стоял против солнца. Голубое безоблачное небо раскинулось за его спиной. Стройная фигура, белый, сверкающий алюминиевыми нашивками костюм.
Вдруг прорвало. В рассудок вломился мощный поток образов и осыпал реальную сцену десятком ярких, как молнии, картин. Раул успел выделить одну: юный белый лебедь в родных просторах.
– Обожди, да у тебя кровь на лбу? Ты точно в норме?
Раул мгновенно сорвал перчатку и прижал ладонь к лицу. В следующую секунду обрушилась досада. Обычно его раны, если до таковых вообще доходило, выглядели как ссадины, покрытые грязно-желтой густой массой, внешне не имеющей ничего общего с человеческой кровью. На пальцах остался след красной краски. Утром он обновлял рисунок огненной морды хищника на баке своей машине.
– Ерунда.
Пусть Ивар считает, что заметил царапину.
– Шмель побился?
– теперь он стремился подцепить любой повод, лишь бы разговор не оборвался.
– Вроде бы цел. Мозги встряхнул слегка.
– А-а. Не велики мозги, не велика и беда.
Ивар звонко рассмеялся. Гонщик по прозвищу Шмель - его настоящего имени никто не знал - относился к категории людей, не обремененных интеллектом. Таковые в нынешнем окружении Раула Рута преобладали. Накачанные до безобразия "секьюрити" хозяина с бессмысленным остервенением выжимали штанги в тренажерном зале, партнеры по команде в свободное от тренировок время терзали игровые терминалы, лихачили друг перед другом на своих железных конях или засиживались до поздней ночи в мрачных барах, наполненных смрадом и обнаженными женскими телами. Раул пришел к выводу, что подобное поведение является правилом для людей, в обществе которых он оказался. Ивар стал ярким исключением. Индивид поначалу игнорировал попытки юноши к контакту, демонстрируя безразличие к его персоне. Но парень упрямо ходил следом, приставал с вопросами о методиках тренировок, беззастенчиво заглядывал через плечо, когда Раул отлаживал мотоцикл, и во все глаза следил за его заездами.
И вот контакт состоялся. "Притянуло, как магнитом", - подсказала ассоциативная база, и аналитический процесс в рассудке расставил мысли по местам, подытожив состояние сознания: удовлетворение, граничащее с радостью.
– Я сегодня газану на "Проклятом", - заявил Ивар.
– Кажется, я понял, как ты отжигаешь...
– Не смей!
– вырвалось у Раула.
– Я по этой трассе два месяца гоняю, вылетал там сорок раз.
– А я везучий. Знаешь, я однажды...
Ивар продолжал балагурить, но Раул его уже не слышал. Анализ спонтанно рожденной фразы привел к однозначному выводу: теоретически вероятная опасность для жизни субъекта повлекла некорректное использование фактов в форме преувеличения - "сорок раз", с целью защитить субъект от ошибочных действий. На человеческом языке это называлось заботой.