Предназначенная для крылатого лорда-2
Шрифт:
Позже, конечно, отец, извещенный о произошедшем, вернулся с войском и разбил вражеский клан. Истребил на этот раз всех подчистую. Но людям, которые пострадали в той войне, это уже не помогло. Три поселения вместе с женщинами и детьми были сожжены. А перед этим альвары неплохо покуражились, истязая ни в чем неповинных людей. Некоторых же успели увести в свое поселение. И их там ожидала куда худшая участь, чем смерть.
Есть в подчинении у зеленых альваров особые магические твари – дрираны. Их создают из разумных, создавая чудовищный симбиоз: нечто вроде живых деревьев, использующих возможности мозга тех, кого они поглотили. При этом человек прекрасно понимает, что с ним происходит, но повлиять на ситуацию не может. Становится бесправным рабом в теле чудовища.
Дрираны достигают двух метров в высоту и умеют передвигаться благодаря особым корням. Подчиняются они своим наездникам-альварам, и справиться с ними невероятно трудно. Имеют врожденную защитную оболочку, которая делает их маловосприимчивыми к магическим атакам. Нужно сильно постараться, чтобы пробить защиту. Чем больше захваченных людей – тем больше дриранов могут создать из них. К счастью, в тот раз отец смог уничтожить новую популяцию чудовищных существ до того, как они созрели. Иначе в стычке с ними полегло бы куда больше инваргов.
Дарнел не желал повторения того, о чем рассказывал отец. Предпочел переступить через свое неприятие убийства женщин и детей и все-таки сделать это. Но ему требовалось время, чтобы справиться с грызущим внутри чувством. Осознанием бессмысленности всей этой войны, что они ведут на протяжении стольких веков.
Почему просто не жить в мире? Каждая пролитая капля крови лишь усугубляет ситуацию. Но альвары не умеют прощать, и успокоятся, лишь когда сотрут с лица земли и инваргов, и людей. А значит, это будет продолжаться и дальше. Чужая война, которую крылатым приходилось вести для людей.
Но и отказаться нельзя. Не только из-за того, что для инварга позор – отступить перед врагами. Они слишком зависят от «предназначенных». Не будет регулярного поступления женщин – инварги постепенно вымрут. На смену убитым воинам не родятся другие. Так что приходится выполнять черную работу для людей и прекрасно понимать, что конец все равно неизбежен. Мало-помалу, но инваргов истребят. Просто на это потребуется больше времени.
Дарнел не желал срывать дурное настроение на Кэтрин или ком-то еще. Особенно на ней. И так возникшее между ними взаимопонимание слишком хрупкое. Перед глазами вновь и вновь вставал тот ее прощальный взгляд, когда провожала его в поход. Столько тепла и света лучилось в темно-карих озерах. И он не хотел увидеть вместо этого разочарование и страх. А это неизбежно случится, если она пообщается с ним таким. Замаранным кровью невинных, мучимым внутренними демонами.
Нет, сегодня однозначно лучше держаться подальше от жены. А завтра он вновь станет прежним, найдет в себе силы переступить через то, что произошло, и пойти дальше. Дарнел извинится за свое поведение и даст понять, что к ней оно не имело никакого отношения.
Он выпил еще вина, но оно не принесло облегчения. Напротив, лишь усугубило мрачное состояние. Тогда Дарнел в раздражении швырнул бутылку в стену. Посмотрел на красные брызги, оставленные от пролитого вина, и это снова вернуло его к картинам, которые видел сегодня в поселении.
Проклятье! Ну что ж так тошно-то? Перед глазами встала маленькая девочка, прижимающая к груди куклу. Она цеплялась за руку мертвой матери и захлебывалась криком. До тех пор пока один из воинов одним резким движением не перерезал ей горло. Крик захлебнулся, а на все еще находящуюся в руках девочки куклу хлынула алая кровь.
Дарнел обхватил голову руками и стиснул зубы. Видит Крылатая Мать, он не хотел этого! Но иначе нельзя. Эта самая девочка бы выросла, родила сыновей и однажды те пришли бы убивать тех, за кого он в ответе. Как же нелегко быть главным! Особенно в такие моменты. Власть – это не только привилегии, но и чудовищная ответственность. Тяжкая ноша, которую никто не сможет нести за него. Его воины лишь выполняли приказ, а значит, вина за убийство сотен невинных лежит полностью на нем.
Дарнел посмотрел на портрет Элизабет. Показалось, что она смотрит на него с сочувствием и пониманием. Криво усмехнулся. Иллюзия! Это просто холст с красками, в котором нет жизни. А смерть этой милой и чистой девушки, что изображена там, тоже на нем. Пусть он не собственными руками оборвал ее жизнь, но умерла она из-за него. Причинить боль ведь хотели именно Дарнелу!
Сколько еще будет невинных жертв на его совести, пока он, наконец, не очерствеет и научится воспринимать это нормально? Вот только то, что такое вообще может произойти, пугало Дарнела, пожалуй, еще больше испытываемых сейчас душевных мук. Он не желал становиться мертвым внутри. Мертвым и холодным, как та сила, что пульсирует в его груди, наполняя мощью собственной стихии. Только вот самому с этим холодом и пустотой ему не справиться, как бы ни старался. Нужен хоть маленький огонек тепла и света, что поможет не заблудиться в этой черноте.
В памяти всплыли опять темно-карие глаза, такие живые и родные. Захотелось снова заглянуть в них. Почувствовать нежные руки, обнимающие его и дарящие утешение и поддержку. Пожалуй, только близость Кэтрин могла сейчас вывести его из этого состояния. Он вдруг отчетливо это понял. Но захочет ли она его принять? Поймет ли правильно? Или опять отгородится за каменной стеной, восприняв как попытку настоять на выполнении супружеского долга? Конечно, он не отказался бы от такого способа забыться, но куда важнее было сейчас просто ее присутствие рядом.
Дарнел уже хотел подняться и двинуться к выходу, когда в дверь негромко постучали. Мелькнула мысль, что это может быть она. Кэтрин ведь явно тревожилась за него. Он видел это тогда, во дворе, когда она расспрашивала о походе.
Убрав с лица наверняка безумное выражение и даже нацепив легкую улыбку, чтобы не напугать жену, Дарнел открыл. Улыбка тут же сползла, а он едва сдержал разочарованный возглас. На пороге стояла Адэна. Уж ее-то он точно видеть не хотел! Если бы не она, их отношения с Кэтрин давно бы наладились.
– Чего тебе? – грубовато спросил, не собираясь впускать ее внутрь.
– Я беспокоилась за вас, мой лорд, – проворковала женщина, осторожно проводя ладонью по его груди. – Вы вернулись сам не свой. Вам не помешает немного расслабиться.
– Обойдусь как-нибудь без твоей помощи, – поморщился он. – К тому же если мне понадобится расслабиться таким образом, я пойду за этим не к тебе. Не забывай, что у меня теперь есть жена.
– Жена, которая вместо того, чтобы находиться рядом с вами, кувыркается в постели с другим? – чуть насмешливо проговорила Адэна. – Прямо обидно за вас, мой лорд! Ума не приложу, как можно было предпочесть…