Предновогодние хлопоты
Шрифт:
Тип вернулся с бутылкой крепкого пива «Балтика №9», коротко приказав: «Поехали», сделал большой глоток, и подавив отрыжку, сказал недовольно:
– Испортили пиво, суки. Сначала делали нормальное. Попили мы его с напарником, когда возили в Мурманск и Архангельск. То было пиво, а сейчас так, – бодяга со спиртяшкой.
Впереди, прямо посередине дороги, в раздумье приостановилась крупная крыса с отвисшим до асфальта брюшком. Увидел её и пассажир, резиновое его лицо оживилось. Он привстал с кресла.
– Крысятина-шушарятина! Дави, дави, падлу!
Денисов плавно увёл машину влево.
–Ты чего? Она ж брюхатая! – с
«Так ты ещё и садюга», – проговорил про себя Денисов.
Пассажир приоткрыл стекло и вышвырнул бутылку, она попала в столб и разлетелась искрящимися брызгами.
Денисов не выдержал.
– Слушай, это-то зачем? С головой не дружишь? Говорил, что водитель, а сам бутылки битые под колёса коллегам подбрасываешь. Город чужой тебе, неолигарх?
– Ничего страшного, – брякнул нагло наглец и зевнул.
Обозвав его про себя «повелителем крыс», Денисов устало покачал головой и ничего больше не сказал, понимая, что взывать к разуму этого беспардонного типа дело бесполезное, хотя очень хотелось осадить за его чересчур вольное поведение.
Он остановился на красный свет перед площадью у метро «Технологический институт». На островке безопасности был сооружён ярко освещённый макет старинной городской заставы, внутри неё установили манекенов в военной форме 18-го века.
– Изгаляются, блин, денег девать некуда, лучше бы пенсию и зарплату людям прибавили. Тут-то, конечно, вариант – сотню потратили, миллион в карман положили. Дуй прямо до Садовой, потом уходи влево на Римского-Корсакова, мимо Мариинки выскочишь на Поцелуев мост, тут тебе Площадь Труда. Через Неву перескочишь и налево, потом направо, на восьмую линию. За поворотом станешь у дома с доской, – проговорил пассажир, позёвывая.
«О, это неуёмное и страстное желание питерцев непременно показать знание своего города. С советских времён остались у многих эти позывы, недаром же тогда была у нас популярной фраза: «Знай и люби свой город». Правда эта любовь для многих приезжих боком иногда выходит. Могут такой маршрут приезжему подсказать «краеведы» доморощенные, что люди потом полдня плутают по городу в поисках нужной улицы», – невольно улыбнувшись, подумал Денисов и спросил:
– Дом с доской, где живал первый председатель ВЧК товарищ Урицкий?
– В Питере тех досок … каждому французу по доске, – неопределённо ответил пассажир, откинул голову на подголовник и закрыл глаза.
До Поцелуева моста ехали, молча, но на мосту Денисову пришлось резко затормозить: трое юношей и две девушки перегородили проезд, взявшись за руки. Одна из девушек подбежала к водительской двери, безумная улыбка блуждала на её лице.
–Дядечка, дядечка, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, дядечка, отвезите нас на Пионерку, – затараторила она заплетающимся языком, приплясывая.
– Пожалуйста, уйди с дороги, племянница, – сказал Денисов.
– Ну, пожалуйста, ну, пожалуйста, что люди такими жадными стали? Есть же сзади место, – плаксиво заныла девушка.
Один из парней, пошатываясь, тоже подошёл к машине, но с правой стороны.
Пассажир открыл глаза.
– А ну, отвалили, ублюдки! Сейчас выйду, посворачиваю головы на бок, уроды. Ты, Труфальдино из Бергамо, отвалил от машины! – гаркнул он, приоткрыв дверь.
– Запевай нашу, пацаны! – выкрикнул парень у машины и сам заголосил первым, пьяно и фальшиво: «We are a champions».
– Всё достали, чемпионы, – пассажир приоткрыл дверь машины, собираясь выйти, но Денисов, глянув в зеркало, придержал его за руку: он увидел приближающийся сзади милицейский УАЗ с включённой мигалкой, видимо кто-то уже успел позвонить в милицию.
– Появляются, когда не надо. Кайф обломали. Без ментов разобрался бы с этими паскудами, настучал бы по харям, – с недовольным лицом захлопнул дверь пассажир.
Из милицейской машины резво выскочили два дюжих милиционера. Как нашкодивших мальчишек, они схватили двух парней за воротники, третий перебежал через мост. Девушка сама пошла за своими товарищами, а та, что стояла у машины, вцепилась в боковое зеркало. Милиционерам пришлось отдирать её от машины. Она плакала, ругалась и всё время пыталась сесть на асфальт, когда её тащили к машине.
– Любимый город может спать спокойно, – пробормотал Денисов, трогаясь.
– Ты на Восьмую-то не забудь повернуть, – опять смачно зевнул пассажир.
Он оживился. Не докурив сигарету, выбросил её в окно, заёрзал на кресле, заложив руки за голову, потянулся, разминая спину, с хрустом повертел шеей. Когда переехали Неву и свернули в линию, приказал:
– Т-пп-р-ру. Приехали. Деньги-то я тебе отдал?
– Отдал, отдал, – натянуто улыбнулся Денисов.
– Это хорошо. За всё платить нужно, – приоткрывая дверь, протянул пассажир. Он опустил левую руку в карман и в следующее мгновенье Денисов увидел в его руке пистолет, который он вжал ему в бок. На лбу у него выступили капельки пота, рука подрагивала.
– Не дёргайся, могу нажать на курок. Ключи из замка вытащил и бросил себе в ноги, – бурно дыша, просипел он.
Денисов оторопело смотрел на него. «Интуиции иногда нужно доверять» – проговорил укоризненный голос в голове, – был же момент, когда она тебе говорила, что нужно бросить этого наглеца. Ведь нашёптывала же она тебе это решение, ведь было же в салоне машины отрицательно заряженное поле!»
– Ключи на пол, лопатник на «торпедо», – пассажир дышал прерывисто, голос осип, капли пота выступили на лбу.