Предрассветная тьма
Шрифт:
Этот мужик стучит в дверь.
— Выпустите меня. Я закончил с ней… — он бросает на меня взгляд через плечо. — По крайней мере, пока. Я ещё вернусь к ней. Мизерная плата — дерьмо за такую киску, — он улыбается, и от вида его гнилых зубов живот снова выворачивает. Он снова долбит в дверь. — Эрл? Бубба? Выпустите меня сейчас же, парни. Я же сказал, я закончил.
Ни звука.
— А-а, чёрт, — он снова и снова долбит кулаком по двери. И я ловлю себя на том, что осматриваю комнату в поисках чего-нибудь, чем я могла бы его убить. Я просто хочу убить его. Я хочу наблюдать, как он истекает кровью. Я
Затвор отпирается, и я резко дергаю покрывало на колени в жалкой попытке прикрыться. Он содрал с меня одежду, так что теперь она бесполезна. Но дверь не просто медленно приоткрывается, она распахивается, с громким стуком ударяясь о стену.
Влетает Макс, его лицо красное и кулаки сжаты. Он бросает на меня быстрый взгляд, затем хватает мужика за горло, поднимает его и прижимает к стене. Он наклоняется к его лицу.
— Я убью тебя, нахрен, ты, бесполезный гребаный кусок дерьма.
Мужик без толку скребёт по руке Макса. Макс свободной рукой наносит удар ему по лицу, затем отпускает его. Тело рыжего обрушивается на пол, и Макс пинает его. Мужик, вздрагивая, закрывает лицо рукой, когда Макс садится перед ним на корточки.
— Скажи ей, что тебе жаль, — рыча, говорит Макс.
— Мне жаль, жаль, — от страха он говорит неразборчиво, и это заставляет меня улыбнуться.
Не говоря больше ни слова, Макс запускает руку в карман. Я едва вижу блеск лезвия, потом он вонзает его в дряблую шею мужика. Кровь бьет струей, забрызгивая Макса и стену за ним алыми каплями. Мужик хватается за шею, у него расширяются глаза, когда он падает на бок, хватая ртом воздух. Воздух заполняет булькающий шум, и хотя мне хочется отвести взгляд, я не могу. Я наблюдаю, как он истекает кровью. Я смотрю, как кровь льется из его шеи с каждым ударом его сердца. Я смотрю, как под ним на полу образуется лужа, и я счастлива. Я счастлива, что он мёртв, потому что он плохой человек.
Макс встаёт и поворачивается ко мне, его лицо и грудь покрыты брызгами крови. Хмурясь от беспокойства, он быстро подходит к кровати, где, съёжившись у стены, сижу я.
— Чёрт, — кричит он, запуская руку в волосы. — Чёрт. Чёрт. Чёрт! — с секунду он ходит с зажатым в руке окровавленным ножом. — Он грёбаный… — Макс бросает нож через комнату и падает на колени, хватая и притягивая меня к груди. Он так крепко держит меня, что я не могу не почувствовать, как удобно мне в его объятиях. Пока обвиваю его плечи руками, я замечаю, что вцепилась в кожу так, что выступает кровь. Я просто хотела, чтобы ощущение прикосновений того мужика исчезло. Я просто хочу, чтобы оно исчезло. Я закрываю глаза и качаю головой.
— Этого не должно было произойти, — говорит он низким голосом. Он прижимает меня ближе и потирает мою голую спину рукой. — Чёрт.
Открыв глаза, я пристально смотрю через его плечо, мой взгляд останавливается на безжизненном теле мужика, грудой, лежащей на полу. Мой мозг пытается во всём этом найти смысл. Он хочет забыть ощущение этого мужика на мне. Мозг кричит мне убираться от того, кто держит меня. Макс злится и испытывает угрызения совести. Он плохой, но он хороший. Я знаю, что это не имеет смысла, и мой разум продолжает повторять, чтобы я отпустила его. Бежала от него. Ненавидела его, потому что так будет правильно. Но моё сердце… моё сердце говорит мне вцепиться в него всем, что у меня есть, потому что когда я в аду, единственный человек, который может передать ключи от выхода, — это дьявол.
Глава 26
Макс
Медленно периферическое зрение рассеивается. Моё сердце всё ещё стучит в груди, будто вот-вот вырвется. Я не могу перевести дух как следует. Я прихожу в себя после слепой ярости. Когда я зашел в дом, Эрл и Бубба курили крэк у задней двери, и я запаниковал, потому что Джеба с ними не было. Его грузовик с ржавым кузовом был припаркован на улице, но он сам отсутствовал. В ту секунду, когда я добрался до лестницы, ведущей в подвал, я услышал его, и у меня чуть не случился прямо там сердечный приступ. Именно от этой мысли мой пульс снова невыносимо учащается.
Ава прячет лицо у меня на плече, и я глажу её по спине. Я сглатываю. Я изо всех сил пытаюсь успокоиться, прежде чем сказать ей что-нибудь. Чёрт, я пытаюсь понять, что теперь делать, потому что правила этой игры изменились. Лила мертва. У меня здесь больше нет цели, кроме Авы. Она мне нравится, я не могу этого отрицать. И всё, о чём я могу думать, это о том, чтобы прямо сейчас пустить пулю в головы Эрла и Буббы за то, что они допустили здесь это дерьмо. Закрыв глаза, я упираюсь подбородком в макушку её головы. С ней я ощущаю какой-то комфорт, от её запаха, и всё это я принимаю в попытке успокоиться ради неё.
— Давай, милая, — говорю я, просунув руки под её колени. Я поднимаю Аву на руки и прижимаю к груди.
Я замечаю, что внутренняя сторона её бёдер вся в крови, и у меня сжимаются челюсти, зубы скрипят. Я хватаю с кровати одеяло и укрываю девушку, выдыхая, чтобы не выйти из себя, пока иду к двери. Когда я бросаю взгляд на тело Джеба в углу, меня снова охватывает неистовая ярость.
— Куда ты меня несёшь? — спрашивает она тихо. Страх в её голосе отрывает меня от гнева, бросая меня прямо в волну вины.
— Нужно тебя помыть, — я рывком открываю дверь и поднимаюсь по лестнице.
Всю дорогу Ава смотрит на меня, не отрывая глаз. Я пинком открываю дверь в кухню, и та хлопает по стене. Эрл и Бубба всё еще стоят у открытой двери-ширмы и курят трубку. Взгляд Эрла перемещается с меня на Аву, затем он смотрит назад на лестницу, ведущую в подвал. Девушка прячет лицо у меня на плече. Я не могу посмотреть на него, потому что если я это сделаю, я убью его. А при ней я не буду этого делать. Только не снова.
Я не произношу ни слова, пока иду в переднюю и поднимаюсь по лестнице в ванную. К тому времени, как я добираюсь до лестничного проёма, моя рубашка насквозь мокрая от её слез. У меня сжимается горло, и по коже бежит волна жара. Ничто и никогда этого не изменит. Ничто никогда не прогонит монстров, которые будут жить в уголках её разума, когда всё это кончится, но единственное, что я могу сделать, это изменить путь, по которому идет этот шторм. Я усаживаю Аву на край ванны и поворачиваю кран, настраивая теплую воду, прежде чем заткнуть слив. Она дрожит, всё ещё всхлипывая. Я поворачиваюсь к ней и глажу девушку по рукам.