Предрассветная тьма

Коул Стиви Дж.

Ава хватает мой член и приближает его к своему входу. Вот он этот момент, чёртово мимолетное мгновение, когда я просто чувствую её. Когда я наслаждаюсь тем фактом, что мне ещё предстоит взять её, получить удовольствие от искушения, и затем, настолько медленно, насколько я вообще могу вытерпеть, я вхожу в неё. От тепла и напряжённости я со стоном закрываю глаза. Я обвиваю Аву руками, положив их ей на плечи, пока полностью погружаюсь в неё. — Чёрт, твоя киска такая совершенная, — говорю я ей.

И всё, что происходит с этого момента, возникает на уровне инстинкта. Неукротимая, несдерживаемая, гребаная страсть. Я трахаю её до тех пор, пока она не

начинает кричать, царапая мою скользкую от пота спину, и затем, когда Ава говорит мне, что больше не выдержит, я переворачиваюсь на спину, и она оказывается сверху.

Тяжело дыша, не отводя от меня взгляда, Ава медленно посмеивается надо мной. Так чертовски невинно. Я хватаю руками девушку за бёдра, сжимая так, что ей приходится оседлать меня сильнее, безжалостно. Ава запрокидывает голову назад, тёмные волосы падают за плечи, когда она хватается за мои бёдра, чтобы не потерять равновесие. Видеть, как она овладевает мной так — это в принципе искусство, что-то такое необузданное и прекрасное. Я ни за что и никогда не смогу позволить кому-либо ещё обладать ею. Она моя. Эта чертовка была рождена для меня. Она, её демоны, её невинность — всё. Это всё моё. Честно говоря, если бы я мог, я бы овладел Авой, потому что эта девушка — первое в этой жизни, что я когда-либо находил до совершенства безупречным.

Все моё тело напрягается, и Ава замедляется.

— Чёрт возьми, не останавливайся, — говорю я, хватая её за бёдра и прижимая к себе как можно сильнее.

Секунды спустя, моё тело заполняет неистовый жар, каждая клеточка меня ослабевает. Двигая своими бёдрами против её бёдер, я издаю низкий стон. Запрокинув голову на подушку, я рычу и скриплю зубами. Кончиками пальцев я впиваюсь в бока Авы, погружаясь в нежную плоть в попытке замедлить её движения, пока кончаю.

— Остановись… остановись… — шепчу я, не в силах больше выносить это ощущение.

Ава обессиленно падает на меня. Её щека покоится на моей груди. И вот так мы оба лежим, затаив дыхание, обнимая друг друга, я глажу её по спутанным волосам, а она обводит пальцем рисунок моих татуировок.

Всё изменилось. И это очевидно.

Лёжа с ней здесь вот так, я никогда не смогу отпустить её. Я буду держаться за это любой ценой. Любовь — из всех существующих эмоций, — единственное, что может вызывать серьёзные потрясения человеческой души, и единственная эмоция, которая обещает дать тебе что-нибудь взамен.

Даже когда эта эмоция не что иное, как ложь…

Глава 21

Ава

Пребывая в состоянии блаженства после оргазма, я смотрю, как лопасти вентилятора размывают краски мира вокруг, когда я провожу пальцами по плечам Макса. Есть какое-то ощущение, чувство, что я наполовину нашла себя в его объятиях — и далее следует момент ясности. Это не жизнь. Это неправильно. Я пленница. И этому мужчине, лежащему обнаженным подо мной, которому как бы я ни научилась доверять, мне доверять не следует. Как бы я ни чувствовала, что моё место здесь, это не так. Вероятнее всего, он убьёт меня. А моё исковерканное и сбитое с толку сердце запало на него.

Макс двигается в кровати, и, взяв меня за руки и подвинув к себе, приникает ухом к моему сердцу. Мой пульс врубает максимальную скорость, пальцы прекращают свой путь по широким мужским плечам.

— О чём ты думаешь? — спрашивает он.

— Я не знаю, о чём ещё думать, — выдыхаю я. — Я стараюсь не думать

ни о чём.

Макс проводит рукой по моему боку.

— Как ты относишься к тому, что ты здесь?

Я сглатываю.

— Я ненавижу это.

Он кивает.

— Ты ожидал, что мне это понравится?

— Совсем нет, — он целует меня в лоб. — Если бы я мог, я бы отпустил тебя.

Он впервые сказал что-то подобное. Я слышу противоречие, вину, и это приводит меня в ужас. Часть меня хочет спросить, почему он не может, но с другой стороны, некоторые вещи лучше не знать.

Мои пальцы вновь проходятся по его мускулам.

— Были и другие? — спрашиваю я. Я просто чувствую, что были, почти как приведения, гуляющие по коридорам этого старого дома, но потом я понимаю, что мне лучше не знать. — Не отвечай. Я не хочу знать.

— Не хочешь? — он садится, посылая мне любопытный взгляд.

— Нет, — я перевожу дыхание. — Если были другие, то я лишь число. Статистика — ну, я уже статистика, я думаю, да? Но ты знаешь, я так или иначе начинаю это понимать. А иногда, когда ты задумываешься о вещах, они начинают обретать смысл. Что-то типа… — я говорю сбивчиво, но не могу остановиться и чем больше говорю, тем заинтересованнее становится выражение его лица. — Это просто, если я единственная, тогда, то думаю, в каком-то смысле это делает меня особенной, да? То есть, во мне было что-то такое, что кто-то довольно сильно захотел меня украсть. А если ты думаешь об этом, ну, то есть, на самом деле об этом думаешь, ты отбрасываешь все моральные принципы, и ты крадёшь только то, что чего-то стоит, — в его взгляде что-то мелькает, и это заставляет меня чувствовать себя уязвимой, поэтому я опускаю взгляд на колено. — Я просто не хочу думать, что был кто-то ещё… — и я имею в виду Макса. Я не хочу думать, что была другая девушка, на которую он смотрел так же, как смотрит на меня.

— И здесь есть твои демоны, да? Они не дают тебе увидеть, чего ты стоишь, — он гладит меня по голове, проводит рукой по шее и целует меня в щёку. — Никого другого никогда не было. Если честно, я думаю, что всегда была только ты.

И я знаю, что он говори не о других пленницах. Он говорит обо мне и о себе. О своих чувствах, возникших между нами, как электрический ток. Слёзы вот-вот навернутся на глаза, и я борюсь с ними, потому что плакать сейчас не имеет смысла. Это красивая трагедия. Что-то, что в любом другом мире и при других обстоятельствах, стало бы эпической историей любви, но здесь, в глубине этого подвала, запертой в комнате, о существовании которой никто не знает, жить долго и счастливо невозможно. Эта история здесь и заканчивается. В этой комнате. Со мной и с ним.

Глава 22

Макс

День 61

Запоздавшее вечернее солнце садится за деревья, но нет ярких цветов. Лишь тускло-желтый свет озаряет серые облака. Ветер завывает из-за угла веранды, вокруг сухих, голых ветвей, создавая шум издалека. Я пялюсь на сигарету у меня в руке, наблюдая, как дым поднимается от кончика и растворяется на легком ветерке, пока Бэр и Руфус борются на куче земли.

Прошел день, с тех пор как я видел Аву. Почему? Я не могу заставить себя сделать это. Я пришел и встал перед дверью, не в силах открыть её. Мой разум работает без остановки. Снедаемый виной. Эта девушка — как грёбаная болезнь, покалечившая меня. Она — всё, о чем я думаю.