Предрассветные боги
Шрифт:
…………
С первого взгляда все выглядело довольно малоперспективно. В здравом уме оставалась лишь одна из трех латий, сидящая в теле старого больного мужчины. Ученый высшего уровня приложения, хотя консервация вычистила его память едва ли не на восемьдесят процентов, оставив одни базовые воспоминания. Поверхностное тестирование позволило сразу же определить, что у найденного индивида коэффициент эффективности регулятора энергии составлял не более пятидесяти шести сотых — почти вдвое меньше, чем у координатора. Уловителем энергии он был средним, но, мастерством силового внедрения владел на довольно высоком для ученого уровне. Накопителем был успешным, как в области сжатия энергии, так и ее сохранности, отлично удерживая барьеры. Да и передатчиком энергии был неплохим, почти не допуская ее распыления при передаче. Выудив всю эту информацию из
На осознание происходящего этот индивид затратил вполне приемлемый объем времени, а оценку предложения произвел и вовсе в рекордный срок: едва понял, что перед ним координатор высшего уровня приложения, мгновенно согласился. Безропотно позволил установить в своем координационном центре персональные блокираторы с личными кодами доступа координатора, а потом чуть все не испортил. Мара сообщила, что готова предоставить ученому его будущее полноценное тело прямо сейчас, пока в нем не начало развиваться самостоятельное сознание аборигена, и он, было, сорвался в истерику. Она не стала ему помогать ничем, кроме своего сомнения в том, что в таком состоянии он способен перенести процедуру переноса. Ученый действительно отчаянно старался выжить. Бился с собой едва ли не на смерть, но одолел затемнение сознания, с которым боролся, пережив шесть тел, предоставленных ему свихнувшимся Ыбыром-Чернобогом. Мара предложила соплеменнику отдохнуть и собраться с силами, поскольку тело матери находится наверху, куда он в своем физическом состоянии подняться не способен. Значит, зародыш будущего тела-носителя необходимо доставить ему прямо сюда. На этот раз ученый порадовал, дистанцировавшись от беспорядочно мечущихся эмоций, и самостоятельно занялся подготовкой своего сознания для переноса.
Остальные две латии до катастрофы были обычными пилотами. Для специалистов такого рода предназначались самые заурядные регуляторы энергии — особенно в качестве уловителей. Мастерством силового внедрения они владели довольно посредственно, поскольку их летательные аппараты всех уровней для работы в критических условиях оснащались мощными усилителями и передатчиками энергии. Лишь в области ее сохранности они еще могли преуспеть, довольно прочно удерживая барьеры. Естественно, все эти достоинства не помогли им преодолеть затемнение сознания, не говоря уже о восстановлении памяти. Сам факт того, что они умудрились произвести самопроизвольную консервацию, был настолько невероятен, что Мара провела самое тщательное углубленное тестирование их координационных центров. Там, как говаривали ее новые сородичи, гулял ветер. Поэтому она, нисколько не сомневаясь в целесообразности процедуры, полностью отформатировала сознание обоих, запустив туда наспех сооруженный ознакомительный блок информации. Там было лишь то, что касалось природы их собственного вида и причины их появления на этой планете в столь плачевном состоянии. Вот этих-то двух потерпевших Мара и забрала сама: того, что был поэнергичней, внедрила в тело собственного зародыша, а второго просто приняла, став временным хранителем чужого сознания. Процедура не из приятных, но природные возможности координатора и удовлетворительное состояние собственного сознания гарантировали максимальный комфорт сосуществования. Причем, не в ограниченном временном промежутке, а до тех пор, пока Мара не подберет для гостя тело-носитель.
…………
— Баира, тебе придется спуститься вниз, — попросила Мара, когда девки в две пары рук помогли ей выкарабкаться из ямы. — Тело, в кое Чернобог засунул мою сестру, нам сюда не выволочь. Сама же она в таком деле и вовсе не помощник.
— Я спущусь, — содрогнулась всем сердцем гордая дочь народа Хун.
— Она не сделает тебе дурного, — пообещала Мара, слегка огладив, успокоив ее мятущуюся душеньку. — Твое дитя еще и не человек. Нет в нем духа, что является на свет вместе с телом. Ты и не заметишь поначалу, каково это будет носить в себе богиню. Потом ты ее непременно познаешь, а покуда она просто затаится. Да станет глядеть на мир Яви твоими глазами.
— Я готова, Великая, — более уверенно заявила Баира и полезла вниз.
Чего ожидать — того она и придумать не могла. Боли, какой лютой? Так боль ее не пугала, ибо натерпелась она всякого с детских ногтей. Ужасов непреодолимых? Но ведь сама богиня смерти обещалась, будто все кончится миром. А ей Баира привыкла верить — их Мару ни в чем не упрекнуть по правде ее. И все ж оставалось в душе нечто, что не преодолела даже вера в милостивую богиню: что-то глубоко потаенное, несокрушимо человечье. Что-то рожденное в самом раннем детстве, когда ни одна мольба к Великой матери Ымай не находила отклика. Великая мать не отозвалась на боль и обиды рожденного в рабстве дитя, но нынче пришла Мара. Или это и есть отклик? Но богиня ни разу о том не обмолвилась, стало быть, пришла сюда своей волей. И спасает людей от трудной доли своим милосердием. Мама, пока была жива, все учила славить богиню Ымай, поставленную над всей жизнью. А милость снизошла от владычицы смерти, коей все люто боялись.
Как же непостижимо все это — думалось Баире, затаившейся на светлом пятачке среди кромешной темноты в ожидании встречи с судьбой. А та все не шла. Баира чуяла, как где-то поблизости в темноте чуток поворочалось чье-то тело. Потом все замерло, будто остановилось само время. Баира все ждала, ждала… Пора бы уж, и возвращаться — прозвучал в голове мягкий голос Мары. Но, ведь не случилось покуда ничего такого, за чем Баира спустилась сюда, едва ли не в подземный мир духов. Но, она повиновалась тому, чего хотелось всей душой.
— Я уж думала, будто ты заснула там, — попеняла Мара, вытягивая вместе с Янжи из ямы новую божью мать.
— А разве было чего? — не смогла не удостовериться та.
— Было, — мягко ответствовала смерть, погладив Баиру по голове. — И все случилось, как надо. Богиня вошла в твое нерожденное дитя, и весьма тебе благодарна.
— За что? — опешила Янжи, придирчиво разглядывая подругу.
— За это самое, — терпеливо поясняла Мара, опуская на пару с ней крышку сундука. — Баира преподнесла нам огромный дар, что не оценить и не превзойти. И теперь она до скончания своих дней не лишится ни нашей милости, ни нашей защиты. Да и летами ее жизнь преумножится. И моей благодарностью, — добавила она, глядя прямо в глаза девушки.
Та упала на колени и прижалась к богине, обняв за ноги — ее отпускали разом все страхи, все неверие в то, что ее судьба может свернуть на светлую сторону мира.
Вечером они лежали в доме самого эркэ, отдыхая после доброй помывки, о коей Мара грезила всю дорогу до логова. Уэле Мэжи расстарался с угощением, но есть всем троим не особо хотелось — лишь волчицы нажрались от пуза и дрыхли теперь за порогом. Дэрмэ с Мирасом тоже кусок не лез в горло, но ими крутили страхи за судьбу собственного народа.
— Я не понимаю, чего вам боятся, — безразличным голосом ответствовала богиня на вопрос, что они всё не осмеливались задать. — Мы, понятно, до зимы уйти не сможем. Останемся зимовать у Великих вод. Так и что? Полагаете, биться с вами станем? А зачем? Дэрмэ, назови мне хоть одну причину, что заставит нас пускать вашу кровь.
— Ну… — неуверенно покосился тот на своего эркэ и друга. — Земли наши вам точно не нужны. Это я уже понял. Рабов из вашего народа вы желаете увести, так это невеликий урон. Разве… наложишь ты, Великая, запрет свой на походы к вашим родичам на закат…
— С какой стати? — слегка удивилась Мара.
— Так, Белый же народ… — начал, было, Мирас.
— Что живет, своею волей, — оборвала его Мара. — А я в дела ваших народов мешаться не призвана. Вам ведомо, что сюда я пришла с единой целью: забрать моих братьев, коим невместно томиться в неволе у смертных. И то для вас большее благо, нежели для богов, ибо избавляет вас от неисчислимых страданий. То, что пришлецы от Белого народа забирают у вас полон, так это их дело. А Перун им в том помогает потому, что заслужили они его милость. Но, даже Перун не станет учинять тут бойню, коли вы сами против него не встанете. Освобождение полона идет вам в уплату за поклонение лживому богу, кою вы заплатите сполна. А и тут вы свободны решать сами: пойдете ли воевать с Перуном, или же отпустите с миром. Тут я у вас ничего не требовала, и требовать не намерена. Это не мое дело. Так же и с походами на закат. Не мне указывать людям, как им жить в мире Яви: с кем родниться, а с кем биться? Это ваш мир, и в нем вы вольны. Коли Белый народ не сможет себя пред вами защитить, так ему и не жить боле в этом мире. Коли Белый народ соберётся с силами да вас одолеет, так не жить вам. И все это вы станете решать промеж себя — боги вам тут ничего указывать не могут. Не владеют они тем правом, ибо так устроены наши миры. Лишь черные духи, что морочат людей злыми посулами, скажут, будто имеют право приказывать вам, так вы им не верьте. Ибо это ложь.