Предшественники Дарвина в России
Шрифт:
(в письме к другу Дарвина — английскому
естествоиспытателю Гексли), что он, Бэр, уже выступал с той же
идеей о превращении видов путем постепенных
изменений, хотя исходил из других оснований, чем Дарвин.
Действительно, 8 апреля 1859 г., когда книга Дарвина
еще не вышла, Бэр прочитал в Академии наук доклад
о новогвинейских племенах — папуасах и альфурах,
напечатанный в том же году в Ученых трудах Академии.
В этом докладе он
видов и их родственной связи друг с другом. «Я не могу не
выразить убеждения, — пишет, между прочим, Бэр, — что
многие формы, которые при размножении держатся
отдельно, пришли к такому отграничению лишь
постепенно, а первоначально составляли один вид...» Ниже
находим такое место: «Так часто наблюдаемая
группировка животных по родственным группам, мне кажется,
говорит за то, что здесь в основе действительное родство
68
и что похожие друг на друга виды, действительно, имеют
общее происхождение или возникли друг от друга. . . Так
как все в природе изменчиво, частью способно двигаться
в пространстве, частью способно развиваться, то нельзя
отрицать, почему отдельные формы не могли бы иметь
развития, как и то всеобщее развитие в последовательном
порядке появления, на которое нам указывает
палеонтология».
Но как далеко заходит это превращение, Бэр не
высказывается по изложенным выше причинам.
В другой, еще более поздней статье, написанной
в 1874 г., Бэр повторяет, что «построить родословное
дерево животных с уверенностью невозможно, так как
в этом отношении мы не имеем пока никаких ясных
указаний, но я признаюсь, — пишет Бэр, — что я желал бы,
чтобы такие указания были даны. Тогда, я полагаю,
можно было бы поглубже заглянуть в жизнь природы».
Эта замечательная фраза, написанная Бэром уже на
склоне лет, с ясностью показывает, что пресловутая
«половинчатость» Бэра в вопросе о размерах эволюции была
лишь следствием его особой осторожности, о чем мы
говорили выше, но что он вовсе не зачеркивал взглядов на
этот предмет, высказанных им в молодости. Лишним
доказательством этого является положительное отношение,
которое неизменно встречали у него научные открытия,
действительно, заполнявшие разрывы в филогении
животных и способствовавшие упрочению эволюционной идеи.
Так, например, он высказался за присуждение премии
его имени Александру Ковалевскому и Илье Мечникову
за их зоологические исследования. Палеонтологические
работы Владимира Ковалевского Бэр оценивал очень
высоко и писал о них следующее: «Господин В.
Ковалевский — сторонник учения о трансформации. Мы имеем
его изыскания об ископаемых копытных, в результате
которых даже те люди, которые не принимали
существование трансформации или считали ее совершенно
проблематичной, признаются, что эти работы повлияли на
их убеждения».
«Возможно, — писал Бэр в 1874 г. (следовательно,
незадолго до смерти), — что большие пробелы, которые
имеются в наших познаниях относительно переходных
форм, будут заполнены. По меньшей мере на такое
заполнение можно надеяться».
69
Так, конечно, не пишут люди, которые принципиально
отрицают общую эволюцию органических форм и
ограничиваются в силу этого только узкими пределами
трансформизма.
Читатель видит, что в оценке взглядов Бэра было
много неясного вследствие того, что его ранние работы
не были известны и взгляды, высказанные в разное
время, не были сопоставлены. В настоящее время,
располагая всеми материалами для суждения о биологических
взглядах Бэра, мы можем с полным правом сказать, что
русская наука имеет в его лице истинного
предшественника Дарвина, который лишь по условиям времени
не развертывал полностью своих взглядов на этот
предмет.
Известно, что после появления учения Дарвина
престарелый Бэр, будучи уже 80-летним ветераном науки,
выступил не только как сторонник его взглядов, но и как
критик дарвинизма. Здесь надо подчеркнуть, что Бэр
критиковал не основную идею Дарвина о том, что виды
изменяются и что они способны превращаться, — этот взгляд
Бэр разделял и, как мы знаем, высказывал его задолго
до Дарвина. Наш ученый подвергал сомнению лишь тот
принцип, при помощи которого Дарвин объяснял
превращение видов, а именно — теорию выживания наиболее
приспособленных в борьбе за существование. Бэр, как
мы видели, привык объяснять изменяемость видов
влиянием на организм окружающей среды. Борьба за
существование и естественный отбор как движущие силы
эволюции казались ему недостаточными для того, чтобы
объяснить постоянное возникновение в природе новых
форм животных и растений. Мы увидим в последующих
главах этой книжки, что так думали и другие русские
ученые, причем с особенной силой настаивал на этом
великий русский революционер-демократ Н. Г.