Предвестники
Шрифт:
У выхода на лестницу Керген остановился, вновь улыбнулся мне и сказал:
– Ты так повзрослел, Эли. Так и должно быть.
И, не прощаясь, скрылся за дверью.
Браслеты звали меня в небо.
Едва я вышел на широкую лестницу, спускающуюся от дворца на площадь, - и песня полета зазвенела вокруг запястий и лодыжек, льдистыми искрами оцарапала кожу и проникла внутрь, слилась с биением сердца.
Моя душа словно раскололась. Силы покинули меня, я готов был опуститься на землю и заснуть прямо здесь,
Я не дал браслетам увлечь меня в небо, но каждый шаг стал легким, словно я спускался не по каменным ступеням, а по лестнице, сплетенной из ветров.
Но я знал, я не во сне, - явь вспыхивала острыми гранями, не давала забыть о себе.
Я никогда прежде не ходил здесь босиком. Только в Роще - там я знал каждую тропинку, скрип опавшей хвои, колючий песок, теплую землю поляны и холод ручья. Но на улицах все было иначе - даже бедняки не выходили из дома необутыми.
Я спускался по дворцовой лестнице и чувствовал солнечное тепло - оно касалось ступеней, но не проникало вглубь камня. С каждым шагом город становился все громче, его запахи и звуки накатывали на меня, как волны. Скрип колес и дробный перестук копыт, окрики и смех, дальние удары гонга.
Стража у подножия лестницы расступилась, пропуская меня. Я отсалютовал в ответ и зашагал дальше - по цветной брусчатке, то неровной, то скользкой - истоптанной бессчетными прохожими, иссеченной следами повозок.
Голубь вспорхнул у меня из-под ног, белые крылья сверкнули на солнце. Птицы курлыкали, толпились, клевали зерно, - его разбрасывала маленькая девочка. Она кружилась на месте, смеялась и подзывала голубей.
Белых голубей Атанга.
Я вернулся. Я действительно здесь.
Песня полета стала тише, затаилась в браслетах. И тише стал город, - площадь осталась позади, я углубился в лабиринт улиц.
Я приближался к дому, и усталость догоняла меня, окутывала темной пеленой. Я уже видел белую каменную лестницу - она изгибалась, прямо от мостовой поднималась на второй этаж, к тяжелой дубовой двери. Там, за этой дверью, мой дом.
– Эли!
Я обернулся.
Нима подбежала ко мне, запыхавшаяся и радостная. Солнце вспыхивало на ее волосах, дрожало в глубине карих глаз.
– Нима, - сказал я и сжал ее руки.
– Я не могла ждать, - проговорила Нима. Она улыбалась, но я слышал, как торопливо бьется пульс в ее запястьях, и знал - она сдерживает слезы или сдерживала их все эти дни.
– Я знала, что ты вернулся... Я зашла к тебе, но дома пусто...
Нима всегда была мне как сестра. Когда я переехал из казармы в этот дом, то дал Ниме ключи. Учитель никогда не выходил из Рощи, но Нима часто бывала в городе. Я хотел, чтобы она в любое время могла заглянуть ко мне.
– Я хотел сразу прийти к вам, - сказал я.
– Но мне нужно было доложить обо всем...
Я едва заметил, как мы поднялись по ступеням. Отпирая дверь, Нима говорила что-то о том, как гордится мной учитель и все в Роще, но я только кивнул, отвечать уже не было сил.
– Разбуди меня через одну стражу, - сказал я, когда мы зашли внутрь.
– Я хочу пойти вечером в Рощу.
Усталость накатила с новой силой, я едва различал знакомые стены, еле слышал собственный голос. Переступив порог комнаты, я рухнул на кровать и сон накрыл меня как волна, увлек в темную глубину.
26.
Я не дошла до своей комнаты. Оставалось сделать лишь несколько шагов, но я не могла заставить себя идти дальше.
Все было привычным, прежним, - словно мир не изменился, не треснул, как хрупкое стекло. Как и раньше, белый свет отражался на поверхности стен, шумели лопасти вентиляторов, ветер касался лица, душа города переплеталась с зовом неба. Как и прежде, люди в коридоре расступались передо мной, приветствовали, будто ничего не случилось. Но отводили глаза и шепотом повторяли мое имя - оно шелестело за спиной как тень.
Я не могла идти дальше, я не могла сделать ни шага. Я стояла перед дверью Лаэнара.
Остался ли хоть след его души здесь? Откроется ли дверь, когда я назову свое имя? Или ответом будет лишь пустота?
"Мы вернем его", - сказал Мельтиар. Он не сказал, будет ли Лаэнар таким, как прежде.
Я коснулась металлической поверхности и прошептала:
– Арца.
Стена разошлась, с тихим шорохом выскользнула из-под моей руки, и я шагнула в комнату Лаэнара.
Мне не нужен был свет - я знала здесь все не хуже, чем у себя, могла наощупь найти любую вещь. Но белые лампы замерцали, одна за одной зажглись под потолком. Я закрыла глаза и позвала:
– Лаэнар...
Он должен был быть здесь. Как он мог исчезнуть, бродить по столице захватчиков, если здесь ничего не изменилось? Отсветы его магии, следы его силы и отголоски чувств, привычные запахи и звуки - все осталось прежним. Стены помнили меня и впустили, услышав мое имя, - как же Лаэнар мог забыть обо мне?
Но я помнила, что видела в зеркале предсказателей.
Даже себя Лаэнар не помнит.
Я поняла, что глотаю слезы, - они душили меня, не давали сделать вдох. Наощупь нашла выключатель, и свет погас, я смогла открыть глаза. Еще два шага - и я упала на кровать. Я не могла успокоиться, душа мне не повиновалась, и я рыдала, вцепившись зубами в одеяло. Мои глаза горели, и весь мир отдалился, растворился в высоте, осталась только едкая горечь, только вкус соли.
Словно море забрало меня, словно я ушла на дно.
Во сне было темно, пусто и тихо. И, когда я открыла глаза, то сперва не смогла отличить реальность от забытья. Но потом время снова пришло в движение, мир ожил. Я услышала, как гудит вентиляция в толще стен, почувствовала движение воздуха. Темнота расступилась - сигнальная лампа была включена, красный свет мерцал над дверью.
Я вспомнила, где я, вспомнила почему.
Что бы ни случилось, я буду сражаться, я буду сиять.