Предводитель волков. Вампир (сборник)

Дюма-отец Александр

РОЗО (к слугам). Обслужите господина.

ЖИЛЬБЕР. Маркиз д’Экерей, шевалье Марини и вы, господа, будете ехать спереди. Остальные в центре с дамами. Мы будем охранять сзади. Ну что, сеньора?

ХУАНА. Приказывайте, господин.

ЛАЗАР. Как жаль, ведь они едут к смерти! Так пусть хотя бы сначала поужинают.

ЖИЛЬБЕР. Мадемуазель, вы уверены, что дон Луис уже прибыл и ожидает вас?

ХУАНА. В письме я назначила свидание на восемь часов, а уже девять.

ЖИЛЬБЕР (к Розо).

Сколько нужно времени, чтобы добраться до замка?

РОЗО. Полтора-два часа, если будете идти за мулами.

ЖИЛЬБЕР. Это всего лишь прогулка, и мы прибудем на место до дождя. Вперед, сеньора, и через полтора часа я отчитаюсь перед вашим женихом. До свидания, сеньор мэр! До свидания все!

ВСЕ. До свидания! До свидания!

ЛАЗАР. Подумать только, через два часа у этих людей, возможно, будут сломаны шеи…

РОЗО. Пойдемте ужинать.

ВСЕ. Пойдемте ужинать.

МАВРИТАНКА (наблюдая за Хуаной, в сторону). Тебе понадобится два часа, чтобы найти своего жениха. Я буду с ним уже через три минуты. (Исчезает.)

Занавес

Действие II 

Сцена II

Замок Торменар. Огромный зал с колоннами и большими разрушенными окнами, через которые видно, что буря усиливается. По сторонам и сзади двери. Старинные портреты в изъеденных рамках, готическая мебель. Громадный дымоход с высеченным на нем гербом.

При подъеме занавеса мавританка поспешно выбегает из комнаты справа, оглядывается назад и закрывает дверь. Часы бьют одиннадцать.

МАВРИТАНКА. Он был молод! Он был красив! Я снова стала молода и красива!

Слышны голоса путешественников, которые взбираются по скалам к Торменару.

ЖИЛЬБЕР (снаружи.) Сюда, сеньора! Так, наконец-то. Еще два шага.

МАВРИТАНКА. До следующего года, Жильбер. (Вылетает в окно.)

Входят Жильбер и путешественники.

ЖИЛЬБЕР. А здесь чудесно! Входите, сеньора. Заходите, господа. Прошу вас, дамы.

1-Й ПУТЕШЕСТВЕННИК. Действительно прекрасно!

2-Й ПУТЕШЕСТВЕННИК. О! Какой красивый дымоход! Посмотрите, есть все, что надо.

3-Й ПУТЕШЕСТВЕННИК. Кроме огня.

ЖИЛЬБЕР. Огня? Мы в мгновение ока разведем его. Древесина здесь не редкость, а у слуг должны быть спички. Старые двери и старинная мебель послужат нам за поленья и свечи. Идите сюда. Съестные припасы – на середину. Ага, а эти дуралеи сказали, что мы ничего не найдем в замке! Но здесь есть все, даже столы.

Слуги

вносят съестные припасы, ставят стол, зажигают свечи, разжигают огонь.

ЖИЛЬБЕР. Такому столу позавидуешь, честное слово! У двенадцати пэров, возможно, был стол длиннее, но никогда не было более крепкого. (К Хуане.) Прошу прощения, мадемуазель. Я понимаю вашу печаль, и мне бы так хотелось ее уменьшить!

ХУАНА. Вы слышали, когда мы вошли, часы пробили одиннадцать.

ЖИЛЬБЕР. Да.

ХУАНА. А дона Луиса до сих пор нет!

ЖИЛЬБЕР. О, не стоит беспокоиться. Дороги ужасные. Буря превратила овраги в болота. Нас дюжина, и то мы с трудом справились. Только представьте, сколько мороки было бы у одинокого путешественника!

ХУАНА. О, я тоже думала об этом. Причем с ужасом.

ЖИЛЬБЕР. Не волнуйтесь. Дон Луис, вероятно, едет не один. Его сопровождает кто-нибудь из слуг.

ХУАНА. Нашу тайну нельзя доверить незнакомому человеку. Нет, дон Луис не откроет ее никому, он приедет один.

ЖИЛЬБЕР. Тем лучше. Это доказывает, что дон Луис решительный, сильный, умный кавалер. Кроме того, кого бы вы ни выбрали, сеньора, он не может быть обычным человеком.

ХУАНА. Дон Луис храбр и носит оружие, но есть преграды, которые шпаге не преодолеть.

ЖИЛЬБЕР. Что вы, мадемуазель! Вы, не боящаяся ни ветра, ни молнии, ни грома, ни настоящих опасностей, вы падаете духом перед химерами?

ХУАНА. Сеньор Жильбер, я прошу прощения за то, что сейчас скажу. Возможно, мое сердце утомилось, усталость и буря истощили его. Возможно, я уступаю дурному предчувствию, которое овладевает мною. Я была решительная, пылкая, счастливая, пока мы были в дороге и пока я верила, что увижу дона Луиса. Но теперь я опечалена, разбита, подавлена… тем, что наступает для меня.

ЖИЛЬБЕР. Но совсем недавно вы смеялись вместе со мной, когда мул, который вез нашу провизию, затянутый течением, чуть было, в противоположность чуду в Кане, не превратил наше вино в воду.

ХУАНА. Да, это правда. Но, ступив на порог замка, я почувствовала леденящий душу ужас. Я не осмеливаюсь сделать шаг. Я не осмеливаюсь оглянуться. Я не осмеливаюсь присесть. Я не осмеливаюсь… я даже не могу дышать! Я будто одна из тех бедных птичек, которые клюют зерна и неожиданно попадают в сети. Словно словом, шагом, жестом я вызываю какое-то ужасное несчастье, которое падет на мою голову.

ЖИЛЬБЕР. О сеньора, я проклинаю эти черные стены, если они вселяют в вас такие мысли! Ну же, немного смелости, взгляните на них! Да, немного влажные и, я признаю, украшенные огромным количеством паутины. Но это честные стены, и сейчас от света свечей и жара огня, ароматов хорошего ужина, стука приборов и звона бокалов – звуков, от которых они так давно отвыкли, – посветлеют, повеселеют, оживут, и вы увидите знаки гостеприимства, услышите веселое эхо. Ну же, садитесь и отбросьте мрачные мысли!