Прекрасная толстушка. Книга 2
Шрифт:
У Надежды Ивановны были на примете две хорошие девочки из ателье. Мы решили уволить их с работы, оформить им с помощью Николая Николаевича патенты на индивидуальную трудовую деятельность и взять оплату этих патентов на себя.
Они, по нашей задумке, должны быть чистыми исполнительницами. Не думать ни о заказчицах, ни о примерках, ни о материале. У нас они должны были получать зарплату, которая была ровно в два раза больше, чем в их заштатном ателье на Большой Грузинской.
Девочек звали Валя и Галя. Им было лет по тридцать.
Но, говоря о них, мы с Надеждой
Теперь у меня в квартире вообще никогда не стрекотала машинка. Все, что я даже себе придумывала нового, шила Надежда Ивановна. Я только принимала клиенток. То есть исполняла роль модельера, приемщицы, директора, бухгалтера и начальника отдела снабжения. Надо сказать, что я и зарабатывала столько, сколько все перечисленные мною люди вместе взятые. Я была очень дорогая портниха. Иначе было нельзя — сбавь я цену, сразу уменьшилось бы число заказов, потому что отпали бы самые важные клиентки.
Моя квартира превратилась в нечто вроде закрытого дамского клуба. Иногда у меня одновременно сталкивались по три-четыре клиентки. Они все равно друг друга знали и потому никаких конфликтов не возникало. Даже наоборот — все под чашечку кофе, а то и под рюмочку коньячка принимали живейшее участие в подборе фасонов и в изобретении новых, еще не виданных моделей. Ни одна из них не повторила бы фасон подруги даже под страхом смертной казни. И притом каждая, обсуждая платье подруги, втайне считала, что у нее будет не в пример лучше, так как у нее-то со вкусом все в порядке…
Весна в том году была очень неровная и долгая, и я в конце концов заболела, хотя времени на это совершенно не было. Я пробовала лечиться самостоятельно, но, услышав мой глухой лающий кашель по телефону, Славка, который к этому времени уже защитил кандидатскую диссертацию и руководил целым отделением в клинике, немедленно приехал ко мне со своим галчонком. Они в два стетоскопа прослушали меня, обнаружили бронхит и сами отвели в нашу районную поликлинику, так как меня, по их словам, было необходимо «проколоть пенициллином».
Там я его впервые и увидела. Мы сидели вместе в одной очереди в процедурный кабинет к знаменитой на всю округу процедурной сестре Лере, которая делала уколы так виртуозно, что ее не боялись даже дети.
Сперва он сидел через стул от меня, и я, честно говоря, его не видела. Потом подошла какая-то бабуля, он с готовностью уступил ей место и встал около стенки почти напротив меня. Я чувствовала, что он смотрит на меня во все глаза, но якобы не замечала этого, занятая разговором о погоде и ревматизме с бабулей. Потом бабуля начала на него как-то странно посматривать и спросила на весь коридор, нимало не смущаясь:
— Дочк, ктой-то там стоит, вроде знакомый, а никак не признаю? Артист, что ли?
Я была вынуждена на него посмотреть и встретилась с ним взглядом. И столько в его взгляде было затаенного восторга,
Я тихонько сказала бабульке его фамилию. Она же опять на весь коридор объяснила:
— А я смотрю — знакомая личность, а кто — не припомню. Памяти-то уж совсем нет.
Я посмотрела на него с извиняющейся улыбкой. Он улыбнулся мне в ответ… Улыбка у него была просто обворожительная. Навстречу его улыбке открывалась душа. Тут из процедурного вышла тетка с перевязанной шалью поясницей и настала моя очередь.
Когда я вышла после укола, он встретил меня как знакомую и даже слегка кивнул головой. И я ему кивнула и пошла в гардероб. Прежде чем завернуть на лестницу, я оглянулась. Какая печальная была у него улыбка. Я прощально кивнула ему и скрылась за поворотом.
Мне было понятно его состояние. Не мог же он, известный на весь Союз артист, броситься за мной и на глазах у томящейся от болезней и безделья очереди пытаться со мной познакомиться. «Ну что ж, не судьба, — подумала я. — А жаль…»
Из всех, кто в последнее время бросал на меня такие не двусмысленные взгляды, он был самый привлекательный. И к тому же цыган…
А через две недели я вдруг увидела его у себя дома…
Хоть это и не поощрялось, но бывало, что заказчицы приходили ко мне с мужьями. Так получилось и в этот раз…
О ней я знала только ее имя. Мне ее порекомендовала одна из моих постоянных клиенток. То ли специально, то ли по забывчивости она не сказала мне, кто она. Вернее, чья она жена, потому что, кто она сама, особого значения не имело.
У нее был срочный заказ. Платье ей нужно было сделать за два дня, к двадцать девятому апреля. Она должна была в нем пойти в Кремль на прием в честь приезда в Москву Фи деля Кастро. Я решила, что она жена какого-то большого начальника или дипломата.
Она позвонила мне двадцать девятого около пяти часов и попросила разрешения зайти за платьем вместе с мужем, так как на прием они отправятся прямо от меня…
Открыла им Надежда Ивановна. Когда он вслед за своей женой вошел в гостиную, где я уже отпускала другую клиентку, то потерял дар речи. Ему потребовалось много времени, чтобы сказать: «Здравствуйте».
Я тоже была удивлена и взволнована, чего уж тут скрывать… Наверное, с каждой из вас случались «эскалаторные» романы, когда издалека заметишь чей-то горящий взгляд, ответишь на него загадочной полуулыбкой, повернешься и посмотришь вниз на то, как он задирает голову, высматривая тебя в высоте. Целая бурная жизнь проживается в эти мгновения… А теперь представьте себе, что герой вашего мимолетного романа заявляется прямо к вам домой…