Прекрасная толстушка. Книга 2
Шрифт:
Я не стала объяснять, что мой папа только наполовину еврей. Не хотела его разочаровывать.
Братман подробно рассказал, какие понадобятся доку менты для регистрации нашего брака и для моего выезда из СССР на постоянное место жительства в капиталистическую (хоть и дружественную к СССР) страну. Предупредил, какие сложности могут возникнуть.
— С того момента как вы подадите заявление в загс, будь те готовы к самым неожиданным осложнениям, — понизив голос и округлив глаза, сказал он. — А как только подадите заявление на выезд, эти осложнения все сразу и возникнут… Мне говорили, что вы работаете
— Да.
— Патент у вас заберут, — твердо пообещал он. — Так что советую отложить на этот черный день немножко денег. Вы комсомолка?
— Да.
— Очень плохо, — нахмурился Братман. — Учитесь?
— В будущем году в марте должна кончить институт.
— Какой?
— Иностранных языков.
— Вы понимаете, что никто вам не даст его закончить?
— Язык я и без того знаю, а диплом… Плевать.
— Совсем не плевать! — возмутился Братман. — Диплом — это очень важно! Очень! Вы потом это поймете! А кто по профессии ваш жених?
— По профессии… — Я замялась. — Даже не знаю… Здесь он работал корреспондентом (я назвала газету). Раньше был автогонщиком, еще раньше путешествовал и писал туристский справочник, был председателем клуба любителей игры в поло. Профессионально занимается лошадьми…
— Странный образ жизни у вашего жениха… — задумчиво сказал Братман и изучающе посмотрел на меня. — А вы уверены, что он может заработать на жизнь?
— Думаю, что с голоду мы не помрем, — с тайной гордостью улыбнулась я, — вообще-то он принц…
— В каком смысле? — Братман поднял брови выше очков.
— В самом прямом. В генеалогическом.
— То есть как принц?
— Обычный принц крови. Член царствующей фамилии (я назвала ее), по-моему, далеко не бедный человек. Работает из чистого интереса.
— Что же вы мне голову морочите, дорогая Мария Львовна? Если он на самом деле принц, то вопрос будет решаться совершенно на другом уровне. Хотя… — он почесал мизинцем затылок. — Хотя кто их разберет, что у них в данную минуту на уме. Политические интересы — самые запутанные и скрытые интересы в мире. Может, им выгоднее, наоборот, помешать, прибегнуть к шантажу… В общем, Мария Львовна, легкой жизни не ждите.
— Я и не жду, — сказала я.
— Одно только хорошо, что никого из родных у вас нет, ни на кого они не смогут оказать давление…
— Да, с родными, можно сказать, повезло… — усмехнулась я.
Когда он уже оделся и совсем собрался уходить, я, жутко смущаясь, — терпеть не могу этих разговоров — спросила, покраснев при этом:
— Простите, Иосиф Борисович, сколько я вам должна?
— Ох, девочка, не все измеряется деньгами. Меня хорошие люди по-дружески попросили — я пришел. Мне было приятно с вами познакомиться. При чем здесь деньги? Может, когда и встретимся? Может, на свадьбу пригласите посмотреть на живого принца?
— Конечно, — зарделась от удовольствия я. — Считайте, что уже пригласила. Только бы она была, эта свадьба.
— А куда он денется?! — воскликнул Братман. — Да я бы за такой невестой на край света приехал бы, не то что в Москву… Кстати, Машенька… — Он снова понизил голос и почему то оглянулся на дверь. — Мне говорили, что вы замечательная портниха и понимаете в стильных вещах. У меня есть одна… — Он на секунду запнулся, подбирая
— Я буду рада вам помочь, — сказала я.
— А я — вам, — серьезно ответил он, — хотя лучше будет, если моя помощь вам в этом деле больше не понадобится.
К приезду Принца я решила пошить себе новый костюм чик, который на первый взгляд смотрелся бы как его любимый черный, но был совершенно другой. Такой же облегающий, но другого фасона и совершенно из другого материла. Для этого я прикупила темно-синюю английскую шерсть с красной редкой полоской. Из этого же материала сделала и галстук.
А для свадьбы я решила сшить белое прямое платье с узким рукавом «до перчаток», со строгим узким, но довольно глубоким вырезом.
К платью я присмотрела маленькую белую шляпку типа «таблетка», расшитую перламутром. К этой шляпке приложила кусочек тонкого тюля, украсив его искусственными жемчужинами, и получилась изящная вуалетка, отдаленно напоминающая свадебную фату.
На шею я решила повесить бабушкино ожерелье из нашего, северного, речного жемчуга. Дедушка купил его на Нижегородской ярмарке и заплатил совсем недорого, чем и гордился всю жизнь. Правда, и жемчужины были не очень крупные и не идеальной формы, но все равно смотрелось ожерелье очень красиво.
Белые длинные перчатки, белая лаковая сумочка и белые туфли довершали свадебный туалет.
Он прилетал во Внуково-2. Тогда международного аэропорта Шереметьево еще не было. В письмах мы уговорились, что я буду его встречать открыто, не скрываясь. Какой смысл был прятаться, если на другой день мы пойдем подавать заявление в загс?
В аэропорт я приехала на такси. Войдя в здание, я развернула газету, в которой привезла букет ярко-красных гвоздик на длинных ножках. Они тогда еще только-только начали появляться в продаже и считались последним криком моды.
Самолет прилетел минута в минуту. Вскоре показались его первые респектабельные пассажиры. Я не ждала Принца в первых рядах, как, впрочем, не ждала и в последних. Не станет он проталкиваться вперед, даже если очень, очень надо — не в его это характере. И в последних он не окажется. Тут уж он постарается не оказаться…
Я улыбнулась этим своим мыслям. Может, это и правильно, что нам пришлось разлучиться на эти семь-десять дней, — решила вдруг я. — Мы из писем смогли лучше узнать друг друга. А то во время наших встреч нам вечно не хватало времени на разговоры… Мы только и поговорили, что по дороге в Алабино. Но тогда мне уже было ни до чего… Я только и думала что о разлуке. Притом я готовилась к разлуке навсегда. Даже тогда подумала: «Если он мне не напишет и не приедет, я не буду думать, что он плохой. Я буду думать, что его поезд потерпел крушение…» Я даже хотела сказать ему об этом, но вовремя одумалась…