Прекрасная Юнона
Шрифт:
– Может быть, – сказала Хелен, опускаясь в кресло, – вы расскажете мне, в чем, собственно, дело? – У нее было самое неприятное предчувствие, но она хотела услышать все своими ушами.
Казалось, этот простой вопрос поставил обоих гостей в тупик. Они посмотрели на Хелен, а потом в некотором смущении уставились друг на друга.
Хелен вздохнула:
– Это касается меня и Мартина Уиллисдена?
Доротея опустилась на диван:
– Да. – Она подождала, пока Ферди придвинет еще одно кресло и усядется. – По всему городу ходят слухи. Возможно, после бала у Бэрхемов этого
Несколько мгновений Хелен выдерживала взгляд Доротеи, потом со вздохом посмотрела на Ферди:
– Вы тоже это слышали?
Ферди с непривычной серьезностью кивнул:
– В клубе «Уайтс».
Хелен закрыла глаза. «Уайтс». Это означало весь город.
– Ходят разговоры, – начала Доротея, – что ты… была… любовницей Мартина Уиллисдена. – Она ждала, но Хелен не открывала глаз. – Это правда? – тихо спросила она.
– А это имеет значение? – уходя от ответа, произнесла Хелен и презрительно подняла брови.
На вопрос Доротеи ответил Ферди:
– По правде сказать, нет. – Помолчав, он продолжил: – Сейчас наше дело – решить, как их опровергнуть.
– Да, – согласилась Доротея. – И еще я очень боюсь, Хелен, что тебе самой придется держать ответ. Марк в бешенстве. В конце концов, ты познакомилась с Мартином в нашем доме. Все, что я смогла сделать, – это убедить его ничего не предпринимать, пока он не поговорит с тобой.
Хелен пришла в ужас. Хейзелмер против Мартина? По правде сказать, она не могла предположить, кто выйдет победителем из этой схватки. Они оба обладали исключительной силой во всех отношениях. Однако на стороне Хейзелмера были большее влияние в свете и Доротея. Хелен резко привстала в кресле, положив руку на рукав Доротеи:
– Ты должна пообещать мне, что возьмешь с Марка слово не делать ничего – совсем ничего, – пока я сама не поговорю с ним. – Хелен с надеждой посмотрела на Доротею. – Обещаешь?
Доротея озабоченно наморщила лоб:
– Я обещаю попытаться. Но ты не хуже меня знаешь, что бывают случаи, когда Марка невозможно уговорить.
Хелен понимала, что Доротея говорит правду, поэтому кивнула подруге, соглашаясь с ее предложением. Она снова утонула в кресле:
– Мне надо подумать.
– Самое лучшее, что можно сделать, – это вести себя как будто ничего не случилось, – сказал Ферди. – Мертон должен и дальше играть свою роль. Если ни один из вас не станет раздувать скандал, все обойдется.
Хелен печально кивнула:
– Да. Думаю, это верно. – Она с видимым усилием постаралась преодолеть подавленность и улыбнуться своим гостям. – С такими друзьями, как вы, я уверена, что мы справимся.
Доротея встала, расправляя свои юбки:
– Ну что ж, не буду тебя утомлять. Если понадобится помощь, можешь приезжать к нам, когда захочешь. А мы тем временем сделаем все, что можно, чтобы успокоить любопытных.
Хелен с благодарностью кивнула.
Ферди тоже поднялся.
– Я поеду с вами, – обратился он к Доротее. – Повидаюсь с Хейзелмером. Возможно,
И Доротея, и Хелен с радостью восприняли это великодушное предложение.
Проводив гостей, Хелен вернулась в свою маленькую гостиную и в изнеможении упала в кресло. Она попыталась понять, что происходит. Как случилось, что история о ее пребывании в доме Мартина получила огласку? Никто не видел, как она уезжала оттуда. Его заботливый дворецкий специально проследил за этим. Кроме того, вопреки приказанию своего хозяина, он отправил ее домой в одной из карет Мертонов, только неприметной, без герба на двери.
Неужели Мартин сам пустил этот слух, чтобы сделать ей больно? Вспомнив, как он намеренно и демонстративно постарался задеть ее, вальсируя у нее перед носом с леди Рочестер, выбрав из всех женщин именно ее, Хелен не без основания решила, что он способен на все. Неужели, понимая, что положение в обществе – это единственное, что у нее осталось, он вознамерился лишить ее даже этого? Хелен прикусила губу. Отвратительное чувство, что ее предали, грозило захлестнуть ее с головой. Полная решимости разобраться во всем до конца, она заставила себя обдумать все как следует и, в конце концов, пришла к тому, что не может поверить в предательство Мартина. В гневе он мог обидеть ее, как сделал у Бэрхемов, но пытаться унизить ее, обнародовав то, что произошло между ними в тот день, было бы поступком, недостойным джентльмена. А Мартин Уиллисден, несмотря на все повадки ловеласа, был джентльменом до мозга костей.
Память Хелен хранила немало доказательств этому. Достаточно вспомнить, сколько стараний он приложил, чтобы обезопасить ее от других и от себя самого во время их невероятного путешествия в Лондон. Любой не слишком разборчивый в средствах соблазнитель не преминул бы воспользоваться обстоятельствами. Возможностей было более чем достаточно. Хелен вспыхнула, вспоминая ночь, которую они провели в Холдертоне.
Нет. Кем бы ни был тот, кто распространил слухи о том, что произошло в доме Мартина, это не мог быть он сам. И все же сомнение еще одним тяжким грузом легло на истерзанное сердце Хелен.
Проведя полчаса в болезненных раздумьях, она пришла к убеждению, что должна увидеть Мартина, чтобы обсудить, как им быть дальше. Слухи наверняка уже добрались и до него.
Хелен неохотно встала и подошла к небольшому секретеру, стоявшему у окна. Опустившись на стул, она положила перед собой чистый лист бумаги. Очинив перо, Хелен еще пятнадцать минут беспомощно смотрела на него. Наконец она заставила себя встряхнуться и, не давая себе времени задуматься, быстро написала записку графу Мертону.
Через два часа пришел ответ. Как сообщал секретарь графа Мертона, его хозяин уехал в свое поместье. Когда он вернется назад, неизвестно. Но как только он появится, ее письмо будет передано ему без промедления.
Хелен смотрела на записку, перечитывая три простых предложения снова и снова. Прошло десять минут, потом двадцать. Наконец, когда свет за окном начал гаснуть, она очнулась. Скомкав записку, она бросила ее в камин. Потом медленно подошла к двери и поднялась по лестнице в спальню.