Прекрасный маленький городок
Шрифт:
Она пробивает витрину, и стекло рассыпается мелкими осколками.
Рон и Джессика стоят секунд десять с закрытыми глазами и ждут.
Наконец, она говорит:
– Сигнализации нет.
– Или она отключена из-за отсутствия электричества.
– 19-
Они пролазят через витрину магазина и идут мимо кассы. В дальнем углу Рон замечает тёмные фигуры, и у него застывает кровь в жилах и перехватывает дыхание.
–
– спрашивает Джессика.
– Ничего.
«Просто три манекена в рыболовных костюмах».
Они проходят мимо прилавка с оборудованием для скалолазания и ледорубами.
У дальней стены с потолка свисают спальные мешки в окружении рюкзаков с внешней и внутренней рамой.
Они проходят через заднюю дверь в узкий, мрачный коридор. Джессика пробует открыть дверь в ванную комнату, но та не поддаётся.
– Чёрт.
– Тебе нужно в туалет, милая?
– Ага.
– Можешь присесть прямо перед кассой.
– Рон, ты прям как ребёнок.
Они возвращаются обратно в магазин.
– Вот оно, - говорит Рон.
– Где?
В темноте почти невозможно рассмотреть, но в середине комнаты, между стеллажами со слишком дорогими рубашками с эмблемой Патагонии и пуховиками с надписями «Колумбия» развёрнута демонстрационная поляна: у костра кругом сидят манекены в сандалиях и майках, готовят еду на походной газовой плите, а за их спинами поставлена двухместная палатка.
Рон и Джессика расшнуровывают обувь, вылазят из мокрых пуховиков и штанов и забираются в палатку, где ложатся в спальные мешки.
Пару минут они колотятся от холода, а потом Рон начинает замечать признаки согревания: ползание мурашек по конечностям и горящие огнём обветренные и обмороженные щёки.
– Согреваешься?
– спрашивает он.
– Потихоньку.
Он подтягивается в своём мешке ближе к Джессике, пока не ощущает её тёплое дыхание на своей щеке.
– Болит?
– Хватит спрашивать.
– Прости, я врач, у меня это вошло в...
– Ты пластический хирург.
– Ну, да...
– Слушай, я не это хотела сказать. Это всё из-за боли.
– Просто давай думать, что, спустя долгие годы, мы будем вспоминать эти события и...
– Ты издеваешься?
Они лежат в темноте, прислушиваются к глухому завыванию ветра, проносящегося сквозь развитую стеклянную витрину.
Наконец, Джессика садится и говорит:
– Не могу заснуть. Рон, я очень хочу пить. Из-за того вина и этих долгих блужданий... У меня явно обезвоживание.
– Ладно, видела котелок, что стоит у того искусственного костра?
– Да.
– Возьми его, выйди на улицу и набери снега. И плотно утрамбуй его. Я пока посмотрю, смогу ли разжечь ту походную плиту.
– 20-
До того, как Рон стал пластическим хирургом тринадцать лет назад, он
Пока Рон стоял в темноте у фальшивого костра и пытался разобраться с газовой походной плиткой, он осознал, сколько всего изменилось за прошедшее десятилетие. Ему потребовалось минут пять, чтобы выяснить, куда крепить красный баллон с газом.
Он прикручивает баллон и слышит, как Джессика залазит обратно через разбитую витрину и проталкивается мимо вешалок с одеждой.
– Как дела?
– спрашивает она.
Он зажигает спичку и подносит её к горелке.
Плита загорается.
Когда огонь начинает угасать, пожрав малую толику пропана, Рон открывает вентиль газа на баллоне, и ленивое рыжее пламя превращается в глухо ревущее синее.
– Ставь сюда.
Она ставит котелок на плитку.
– Надо взять три бутылки из-под воды - я видел их у рюкзаков - и наполнить водой. Чтобы заполнить этот котелок, нам понадобится много снега.
Пока Джессика идёт за следующей порцией снега, Рон садится рядом с одним из манекенов и следит за плитой, регулируя огонь и помешивая пластиковой ложечкой снег.
Понадобилось чуть больше времени, чем Рон рассчитывал, но вскоре у него получается пол котелка растопленного снега. Он сливает его в бутылку, которая раньше принадлежала милому белокурому манекену в обтягивающей розовой спортивной майке.
– Джесс, ты ещё долго?
– кричит он.
Проходит минута.
Он натягивает куртку и мокрые, промёрзшие ботинки.
Он выключает плитку, поднимается и идёт к входу в магазин мимо кассового аппарата к разбитой витрине.
В разбитое стекло залетает порывами ветер.
Рон выходит на тротуар.
– Если ты здесь, Джесс, я с тобой разведусь к чёртовой матери, потому что это абсолютно не смешно...
Никакого ответа. Лишь тихое шуршание падающих на его куртку снежинок.
Рон видит три бутылки из-под воды, лежащие в снегу, и замечает несколько дорожек следов, ведущих к тротуару.
В шести метрах впереди всё скрывает тьма и снег.
Наручные часы сигналят полночь. На мгновение Рона накрывает ужас, такой сильный, что мужчину вот-вот вырвет, но он заталкивает это давно не возвращавшееся ощущение в забытый уголок разума. Последний раз оно посещало его в годы учёбы на медицинском - тогда он часто просыпался по ночам в холодном поту, убеждённый, что у него не хватит способностей удержать равновесие в горах.
– 21-
В морозной, снежной тишине Рон идёт по тротуару. Щёки снова начинают гореть. В правой руке мужчина сжимает пугающего вида ледоруб с всё ещё болтающейся на лезвии этикете с ценой.