Прекрасный маленький городок
Шрифт:
Медведь ревёт высоким, пронзительным голосом Джессики, изменённым до неузнаваемости системой труб, выходящих справа от головы животного и напоминающих жуткую опухоль. Слова и крики смешиваются воедино, но трубы и терзающая женщину боль превращают их в неразбериху. Бронза грохочет, как огромный кимвал [3] , когда Джессика отчаянно пытается выбраться из брюха зверя. Её кровь вытекает из дыр в ногах медведя, шипит и пузырится на сцене.
Кто-то в толпе кричит:
3
музыкальный
– Ещё год изобилия!
– Никаких лавин!
– Никаких бедствий!
– Больше туристов!
Внизу все хлопают, пьяные и обкуренные голоса выкрикивают тосты в каждом уголке помещения, стараясь, чтобы их расслышали за доносящимися со сцены криками боли. От золотого медведя идёт пар, когда на его сверкающую поверхность опускаются и сразу тают снежинки.
Где-то за спиной Рона всхлипывает женщина, но ей быстро прерывает мужской голос:
– Заткнись на хрен!
Рон вскакивает с кресла и вываливается обратно в коридор. Там его рвёт снова и снова. Он спускается по лестнице, не желая принимать, что этот тошнотворно-сладкий запах, смешивающийся с запахом костра - это запах его жены, жарящейся внутри золотого медведя.
Он стоит посреди театра и с внезапной ясностью осознаёт, что люди отворачиваются от сцены и сморят на незнакомого приезжего в забрызганной рвотой куртке так, словно он разрушил их свадьбу.
Крики внутри медведя становятся резче, но голос постепенно затихает, уносится прочь. Рон видит, как двое палачей в белых масках и капюшонах выбегают из-за занавеса на сцену и бросаются к выходу в коридор.
И что-то внутри Рона кричит:
– Беги!
– 24-
Рон выскакивает из дверей «Рэндольф-Оперы», вываливается наружу, бежит по тротуару на север из города, поднимая за собой облака снега.
Он пробегает три квартала и оборачивается: люди высыпали из театра, и некоторые уже надевают лыжи, освещая себе дорогу фонарями.
Рон сворачивает на Седьмую улицу и бежит изо всех сил. Он не может думать ни о чём, кроме горящих от нехватки кислорода лёгких. Он пробегает мимо магазина сладостей, закрытой гостиницы, и тут улица уходит вниз под откос, и он выбегает на ровную широкую низину, которая может быть только замёрзшим прудом.
Сзади раздаётся свист. На Рона несётся обнажённая по пояс девушка лет двадцати с небольшим, одетая, как некая богиня Викингов, вплоть до рогатого шлема на голове. Её светлые волосы разметались по плечам; она скользит к Рону на лыжах и ускоряется, когда дорога идёт на спуск. До Рона ей оставалось не больше пяти секунд.
Рон зарывается каблуками в снег, разворачивается и становится в стойку. До лыжницы остаётся три метра.
Рона размахивается, зазубренное лезвие пробивает насквозь шею девушки, и мужчину на секунду ослепляет тёплое облако кровавых брызг от пробившего артерию ледоруба.
Он пытается ухватить прорезиненную рукоятку
Рон стирает кровь с лица. В пятидесяти метрах от него, вверх по улице, он замечает, как огромная толпа людей заворачивает на пересечении Мейн-стрит и Седьмой в его сторону. Там было человек тридцать-сорок, они кричат, визжат, смеются, хохочут, как хорошо выпившая компания, теряющая связь с реальностью.
Рон подбегает к упавшей в снег лыжнице, упирается ногой ей в голову для устойчивости и выдёргивает ледоруб из горла.
И он снова бежит, падает, поднимает на ноги, врывается во двор какого-то частного дома. Через окно на него лает собака. Рон понимает, что если не найдёт никакого способа сбросить со следа погоню, то надежды у него почти нет.
Перед ним из темноты появляются несколько фигур, человек десять, разговаривающих тонкими голосками - группка детей, шагающих в его направлении по снегу.
Рон оглядывается назад: из-за снежной пурги преследователей не видно, но он слышит, как они его зовут.
В шести метрах впереди, на берегу замёрзшего пруда, он замечает остатки недавнего детского сражения: в снег воткнуты прутики с самодельными флагами [4] . А напротив каждого высились снежные крепости, но в снегопаде Рон мог рассмотреть лишь их контуры.
– 25-
Рон пробирается через ров из утрамбованного снега. Руки готовы отвалиться от холода, но он пытается не трястись от страха, когда слышит приближающиеся шаги.
4
звёздно-полосатый против Весёлого Роджера).
– Мне холодно.
– Заткнись, киска. Если мы его найдём, то узнаешь, каким классным Рождество может...
– Я тебе не киска.
– Ладно, будешь сучкой. Эй, стой! Смотри!
– Это наши.
– Эй, кто там?
– кричит мужской голос.
– Это мы!
– Кто «мы»?
– Крис, Нил, Мэтт, Джейкоб...
– Пацаны, вы что тут забыли?
– Мы помогаем.
– Нет, вы, мать вашу, затаптываете следы! Чёрт!
– Что такое, Дэйв?
Слышны ещё шаги.
Рон пробирается чуть дальше по рву. Его волосы, ресницы, брови уже давно заиндевели, но он был слишком напуган, чтобы замечать холод.
Ров ведёт в небольшую пещеру из утрамбованных пластов снега. Голоса становятся приглушённее.
Рон поднимается на колени, дрожа всем телом. Когда-то в этой пещере было смотровое окошко, но сейчас всё было засыпано свежим снегом. Рон протягивает руку, и мягкий снег моментально рассыпается под его пальцами.
Голоса снова становятся отчётливо слышны. Рон пригибается к земле.
– ...если не согласуем действия, то упустим его на хрен.
– Эй, брат, следи за языком. Тут дети.