Преодоление (сборник)
Шрифт:
И так хорошо поговорили, на трезвую голову-то. Оказалось, что сам он из-под Козельска и учился в СПТУ, которое в советские годы располагалось как раз на территории монастыря.
– У нас трактора в Оптиной прямо в храмах стояли, и учебные классы там были. Кладбищенские памятники посносили, и мы на могилках тамошних монахов с пацанами в футбол гоняли.
Вот такая беда. Иван с нами еще некоторое время поработал, а потом ему небольшое наследство досталось, и решил он пойти в торговлю. Накупит мелким оптом масла сливочного, тушенки, печенья, и торгует с земли. А холодно, он полдня простоит, потом – за бутылкой, и жена, ему помогая, тоже потихоньку втянулась. Под вечер пьяные отдадут товар за гроши и снова пить. Через год такой торговли мой Ваня перебрался на одну большую помойку под Москвой.
Был у нас еще один очень интересный работник. Работал он хорошо, надежно, но и пил тоже славно. Короче, надоели жене его постоянные пьянки и уговорила она его – нет, не кодироваться. Повезла в Москву к корейцам лечиться иглоукалыванием. Он нам потом рассказывал:
– Лежишь себе, а тебя такая маленькая кореяночка всего иглами истычет и музыку тебе включает. Вот ты и слушаешь с полчаса. Несколько раз так ездили. И что ты думаешь, однажды утром просыпаюсь, выходной день, у меня по расписанию – выпить, а я не хочу. Представляешь, я даже испугался. Наливаю стопарик, пробую его в себя залить, а он не льется. Я весь день промучился, а утром на работу. Надеялся, что к вечеру после смены эта беда пройдет, и я с ребятами, как нормальный мужик, после напряженного трудового дня, а оно не лезет. Жена-то как рада, и теща рада, а мне тяжело, мне же делать нечего. Книжек я не читаю, гаража у меня нет, телевизор не люблю. Раньше домой пришел, стакашок пропустил и спать, как хорошо, а теперь брожу по квартире, как привидение. Жена мне удочку купила и спровадила на зимнюю рыбалку. Там рыбаков на речке полно, и все со своим подогревом. Через это дело и общение между людьми завязывается, а я не пью, и везде один, прямо как прокаженный какой. Скорее бы весна, и на дачу. Там есть чем заняться. Слушай-ка, мы вот тогда про патриарха с ребятами говорили, он же, как ты говоришь, семьи не имеет, водку не пьет, работать ему не надо. Чем же он-то занимается? Я хоть только эту зиму мучаюсь, а он, получается, всю жизнь страдает. Может, он тоже весну ждет, картошку там у себя на даче посадить?
Смотрит он на меня, а я уже откровенно смеюсь, не могу сдержаться.
– А чего тут такого, – обижается мой собеседник, – пару ведерок картошечки в день посадил, как славно, сам размялся и время убил.
Незадолго до того как мне закончить институт в бригаду к путейцам прислали с другого участка нового работника. Молчаливый, небольшого роста, неказистый человечек. Вперед никогда не лезет, и что самое удивительное, не пьет. Ребята расспрашивали, что, мол, за причина, кодировался, или баптист? А оказалось, что Вова, так звали нового члена бригады, просто деньги копит. И нужны они ему, чтобы купить мебель. Знакомый его подтвердил, что мебель у них в доме, действительно, вся какая-то колченогая, и от парня отстали, каждый имеет право на своих тараканов.
Вова работал хорошо, и заработки у ребят были неплохие. К концу года он купил домой кухню. Хороший набор, с женой выбирали. Установили и решили отметить. Выпили и стали смотреть телевизор. И как раз в это время по ящику выступал наш замечательный певец Николай Басков, и Вовина жена, забыв о ревнивом характере мужа, имела неосторожность лестно отозваться и о самом певце, и его внешнем виде, и замечательном голосе. У Вовы включилось что-то в голове, он опрокинул еще пару рюмок и пошел в сарай за топором. Потом вернулся в дом, и, не взирая ни на какие протесты супруги, с криком: «Вот пускай твой Басков тебе новую мебель и покупает!» – набросился на обеденный стол. Через несколько минут вся кухня, доставшаяся непосильным трудом, превратилась в щепки.
А со следующего рабочего дня, Вова, протрезвевший и терзаемый раскаянием, вновь принялся копить на новую кухню, и ведь накопил. Снова поход по магазинам, и снова приятные хлопоты по доставке новой мебели, установка и подгонка столов и ящичков, пахнущих дурманящим запахом свежего мебельного лака.
Наконец вкручен в стену последний шуруп, и жена, наученная горьким опытом, уже не включает
На следующий рабочий день Вова вновь приступил к своему нелегкому сизифову труду, а мне пришло время рукополагаться в священники.
Когда мы начинали восстанавливать храм, в котором сейчас служим, куда я только не обращался в поисках средств. Зашел и к начальству на прежнее место работы, а потом пошел навестить ребят на горку, рассказал о своих проблемах. Просто поделился с ними, а через неделю, перед самым Новым годом, ко мне приехали двое путейцев и привезли деньги, что собрали между собой. Я оторопел:
– Откуда так много?
– Да это, в основном, Вова тебе просил передать, говорит, мол, на новую кухню копил, но уже боится. Думает, что все одно их в пыль превратит, а у тебя хоть в дело пойдут. И потом, ты же, считай, из нашей бригады вышел, а раз мы своего священника вырастили, значит, мы за тебя и отвечаем. Короче, чтоб у нашего было не хуже, чем у людей.
И еще несколько лет мои ребята, в одно и то же время присылали деньги, просто привозили и отдавали, и я их уже ни о чем не просил. Простые работяги, наивные и смешные, они первыми пришли мне на помощь, другие подтянулись потом, после того, как увидели, что храм стал восстанавливаться. Со временем я покрестил их детей, венчал их самих и отпевал близких. К кому они еще пойдут?
Про Вову рассказывают, что с ним произошло что-то непонятное. На удивление, парень перестал крушить мебель, наконец-то купил в дом кухню, детскую обставил, прихожую. Теперь собирается жене большую кровать купить, точно такую же, как у героев в бразильских сериалах.
– Поначалу, она, когда он деньги на новую кухню тебе отдал, волосы на голове рвала, а теперь, когда такое чудо с мужем произошло, так и сама в церковь заходить стала, свечки ставит, все Бога за Вову благодарит.
Такая вот история почему-то вспомнилась под Новый год.
Старый дом
Мой знакомый, бывший спецназовец, всю жизнь провоевавший в горячих точках, вышел на пенсию и устроился работать водителем, а заодно и охранником, к одному предпринимателю. Хозяин его – человек неплохой и достаточно демократичный, платил хорошо и своевременно. Будучи немалого роста и весом килограмм в сто двадцать, он и сам был бы способен постоять за себя, но известная привычка расслабиться в конце рабочего дня требовала постоянного присутствия рядом кого-то, кто бы мог сесть за руль.
Приводя домой пьяного начальника, мой приятель общался в дверях с его женой, но общался мимоходом и сразу старался уйти. А все потому, что эта женщина, в отличие от мужа маленькая и хрупкая, была так обворожительно хороша, что, увидав ее в первый раз, мой товарищ начисто лишился способности и логически рассуждать, и даже просто рассуждать.
– Батя, это не женщина, это светлый ангел. Она так хороша и невинна, что рядом с ней начинаешь читать «Живый в помощи…». Я боялся, что не совладаю со своими чувствами, и она догадается. А мне бы этого больше всего не хотелось, во-первых, потому что человек я женатый, а во-вторых, еще и верующий. Вмешиваться в чужую семью не мой принцип, а тем более, у них двое детей. Так что я позволял себе любоваться этой красотой на расстоянии, как минимум, вытянутой руки. А на днях мой шеф, как обычно, накачавшись, вдруг предложил: «Слава, сегодня едем в баню, там такие девочки, скажу я тебе», – и он показал какие, поцеловав кончики пальцев. Я представил себе девиц, торгующих любовью, а потом жену моего шефа. И вдруг почувствовал, как же я его ненавижу. Человек вытащил счастливый билет, Бог ему дал ему в жены женщину редкой красоты. Другие перед ней благоговеют, а этот, отвергая Божий дар, упрямо лезет в грязь.