Прерванная игра

Сергеев Дмитрий

Вот уж совсем не подозревал, что можно испытывать неловкость перед собакой.

Я справился, как продвигаются работы по расчисткe входа в спортивный зал. В бассейн попасть можно только через него.

– Особого yрoна нет. Поврежден один робот-уборщик. И обнаружены два робота неизвестного назначения. Оба раздавлены.

Роботы неизвестного назначения - опекуны. Кроме мeня, про них никто не знал. Потеря не велика: в моем подчинении находились еще добрых два десятка опекунов.

Я вспомнил, что дал своей опекунской гвардии задание охранять

все главные входы, а сейчас четверо остальных членов экипажа по различным надоб.ностям появляются там и сям. Как бы мои друзья не переусердствовали. И Джамаса не нужно больше стеречь: в свою лабораторию он не сможет проникнуть.

– Господин нетранг...

Голос показался незнакомым, я удивленно поднял голову. Джамас. Быстро он воспользовался полученной свободой... Мельком я увидел обрадованно вспыхнувшее лицо Зина и. Эта быстрая вспышка неприятно кольнула меня. "Нашла кем восхищаться. Он же совсем не тот, за кого мы оба принимали его".

Джамас казался испуганным. Темные зрачки встревоженно бегали, словно он искал что-то в каюте.

Даже собаки заметили происшедшую в нем перемену.

Кинулись было навстречу, но он не удостоил их вниманием, и они, обескураженные, возвратились.

Хорошо, что Джамас явился. Мне следовало отчитать его. Он нe смеет забывать, что обстановка теперь переменилась.

– Войдите, орранг.

– Мне нужно знать, когда восстановят ход в лабораторию, - начал он говорить, не успев еще занять устойчивое положение на полу. От волнения он не сразу обрел равновесие. Как будто позабыл приобретенные навыки, - Я настаиваю...

Я невольно взглянул на Зинаю: ее лицо выражало недоумение. Поведение Джамаса озадачило ее.

– Не забывайтесь, орранг!
– оборвал я его.
– Пока еще орранг, прибавил я и включил селектор.

Признаюсь, я испытывал сейчас какое-то злорадство.

Раньше меня постоянно смущало то, что на корабле завелся человек, который имел свое собственное мнение и которого я невольно принужден был считать в чем-то выше себя. Сейчас он всего лишь орранг. Да и то ненадолго.

– Мы исполним свой долг, - строгим и торжественным голосом заключил я свое обращение к экипажу "Гроссмейстера".
– Отныне праведные навсегда перестанут угрожать нам. Это победа! Заранее всех поздравляю с победой!

Я выключил селектор.

"Нужно было выдворить из каюты Зинаю,-мысленно упрекнул я себя. Новость не для ее ушей".

Зиная выглядела оглушенной. Она как будто потеряла способность что-либо сознавать и чувствовать.

– М-да, - Джамас развел руками, словно хотел сказать; "В таком случае мои претензии отпадают".

Но именно вот этого самого "м-да" и этого жеста я и не ожидал от него. Что угодно, только не это.

– Похоже, что судьба миллиардов земтерян не очень расстроила вас?

– Это победа!
– приподнято сказал он.

Я был ошарашен.

– Недавно вы рассуждали иначе. Что же изменилось?

– Я много размышлял

обо всем. Как-никак я принял присягу.

Вот тебе раз... Не похоже было, чтобы он говорил с иронией или усмешкой.

– Должен во всем сознаться и просить прощения, - продолжал он.
– Я испытывал программу, заданную роботу. А в нее заложено было своеволие, непочтение к авторитетам, крайнее свободомыслие. Я держал с Элионом постоянную связь и передавал вам его ответы. Это были не мои мысли, не мои слова. Я ведь не мог знать, как станут развиваться события. Считал, что мой опыт все еще имеет какое-то значение. Искренне раскаиваюсь, что невольно ввел вас в заблуждение.

– Значит, на самом деле вы произносили не свои мысли?

– Помилуй бог! Я испытывал новую программу для Элиона.

– А то, что в трюмах вместо стратегического металла оказался другой груз, тоже входило в программу опыта?

– Я впервые услышал про это только от вас. Погрузкой ведали другие. Я не интересовался их делом.

Это походило на правду. В конце концов каждый человек должен выполнять свои обязанности и не совать нос в чужие дела. Правило распространяется и на лартян.

– Не могу верить человеку, который однажды солгал.

– Понимаю вас, истранг. Искренне раскаиваюсь.

Он стоял, напряженно вытянувшись, и преданно смотрел мне в лицо, как и полагалось младшему чину. Но меня почему-то внутренне передернуло от этой его угодливости. Не представлял я Джамаса таким.

– Можете возвращаться в свою каюту. Покидать ее без моего ведома не разрешаю.

– Вас понял, истранг.

Я посмотрел, как он взмыл к потолку, сохраняя раболепную угодливую позу. Должно быть, поэтому движения его были неловки и смешны. Нет, нисколько меня не обрадовало его смирение. Прежний, не согласный со мной Джамас был куда симпатичнее.

Меня поразила необычная тишина в каюте.

Зиная сидела на полу. Собаки застыли перед ней неподвижно, словно боялись вспугнуть мысли своей хозяйки. А у нее был такой вид, будто она силилась решить трудную головоломку.

– Памелл...
– От ее тихого голоса у меня пробежали мурашки по спине: чужие тревога и страх передались мне. Что случилось, Памелл?

– Что случилось?
– Нарочито бодро повторил я, - Неужели из-за каких-то злосчастных мальков она так расстроилась?
– Ничего особенного не случилось. Корабль попал в заверть, но опасность миновала, и...

– Нет! Не то. Разве ты ничего не заметил? Что-то страшное случилось с Джамасом. Он не мог стать таким. Я знаю его.

– Многие люди умеют притворяться очень искусно. Ты слишком доверчива.

– Нет! Какой ты... Это был не Джамас!

– Кто же тогда?
– усмехнулся я.

– Это был тот.

Я догадался, кого она подразумевала.

– Глупости. Элион остался в центре астероида.

– Там Джамас! Настоящий Джамас. Он там, - в ее голосе звучала убежденность и короткая вспышка радости: наконец-то ей удалось решить головоломку.