Преследование праведного грешника
Шрифт:
— Скоро.
— Как скоро? Скажи.
— Я перезвоню.
— Нет! Боже мой. Не сходи с ума! Всю неделю здесь будут Маргарет и Молли. Дождись моего сообщения. Она нерешительно сказала:
— Естественно.
— Дорогая, ты обиделась?
Она промолчала.
— Я рассердил тебя, правда? Прости. Я не хотел.
Она продолжала молчать.
Вдруг незнакомец заговорил капризным детским голосом:
— Ну Никки, моя сладкая малышка Никки. Скажи, что ты не сердишься. Скажи хоть что-нибудь, милая. Молчание затягивалось.
— Я же знаю, что тебе нравится, когда я вывожу тебя из себя. Я плохой мальчик, верно?
Молчание.
— Да. Я знаю. Грехи мои тяжкие. Я не заслуживаю тебя и должен понести наказание. Ты ведь накажешь меня, Никки? И я с благодарностью приму кару. Да, с благодарностью.
Почувствовав дурноту, Нэн крикнула:
— Кто вы такой? Скажите мне ваше имя!
В ответ раздался приглушенный вздох, и связь оборвалась.
Глава 7
К концу третьего часа работы за компьютером Барбара Хейверс поняла, что у нее есть выбор: либо продолжать до отупения копаться в архивных файлах Особого отдела, либо сделать перерыв на отдых. Она предпочла второй вариант. Захлопнув блокнот, она завершила, как положено, работу поисковой программы и прикинула, где тут можно устроить перекур. Многие сотрудники Нью-Скотленд-Ярда стали активными членами организации «Эш», [21] и больше всего таких бдительных ворчунов, как назло, сидело именно на этом этаже.
21
ASH (Action on Smoking and Health) — добровольная организация, ведущая антиникотиновую пропаганду. Ее название созвучно со словом ash — пепел.
— Проклятье, — проворчала она.
Что ж, пришлось вспомнить старые школьные привычки. Барбара прокралась на ближайшую лестницу и, опустившись на ступеньки, закурила сигарету, затянулась и удерживала в легких этот замечательный пагубный дым так долго, пока не почувствовала, что глаза вот-вот вылезут из орбит. Чистейшее блаженство, подумала она. Что может быть вкуснее сигареты после трехчасового воздержания от курения?
Это утро не принесло ей никаких обнадеживающих результатов. Копаясь в архивных файлах, она выяснила, что детектив-инспектор Эндрю Мейден, отслуживший в полиции тридцать лет, последние двадцать из них числился в Особом отделе, где разве что инспектор Жавер [22] мог бы сделать более блистательную карьеру. Список задержанных им преступников производил внушительное впечатление. А последующие за арестами обвинительные приговоры были чудом британской юриспруденции. Но эти два обстоятельства могли стать источником ночных кошмаров для того, кто получил задание изучить историю деятельности Мейдена в Особом отделе.
22
Персонаж романа В. Гюго «Отверженные».
Схваченные им преступники после громких судебных процессов коротали назначенные им по соизволению ее величества сроки буквально во всех ее же величества тюрьмах Соединенного Королевства. Архивные файлы содержали подробности тайных операций (названия большинства из них, по мнению Барбары, придумал человек, обожавший идиотские акронимы) и полные отчеты о расследованиях, допросах, арестах и обвинительных приговорах. Но когда дело доходило до сроков тюремного заключения, информация становилась отрывочной, а что касается случаев досрочного освобождения, она практически отсутствовала. Если досрочно освобожденный парень хотел отыскать того человека, по милости которого на нем защелкнули железные браслеты, он не стремился докладывать о месте своего пребывания.
Барбара вздохнула, зевнула и, затушив сигарету о подошву туфли, смахнула пепел на нижнюю ступеньку. Она отказалась от своих любимых красных кроссовок, решив таким образом отметить свое понижение — и умаслить старшего интенданта Хильера, если тому вздумается разыскать ее и устроить повторный разнос, — и сейчас натертые ноги напомнили ей. насколько она отвыкла от уставной формы. Сидя на ступеньках лестницы, она ощущала, как все части ее тела стонут от дискомфорта, усугубленного утренним сидением за компьютером. Юбка, точно анаконда, сдавливала талию и бедра, проймы жакета нещадно вгрызались в подмышки, а колготки так сильно врезались в промежность, что, вероятно, Барбаре уже никогда не понадобится делать эпизиотомию. [23]
23
Рассечение промежности.
В рабочее время Барбара отнюдь не была образцом высокой моды: она предпочитала носить брюки на резинке, футболки и вязаные кофты или свитера, не имевшие даже отдаленного сходства с моделями от-кутюр. Привыкшие к этому сослуживцы, встречая ее сегодня в полном форменном облачении, удивленно поднимали брови или сдержанно усмехались.
К их числу относились и ближайшие соседи Барбары, с которыми она столкнулась, не пройдя и двадцати пяти ярдов от своего коттеджа. Таймулла Ажар и его дочь садились в идеально чистый «фиат» Ажара, когда озабоченная Барбара появилась из-за угла дома, держа в зубах недокуренную сигарету и пытаясь на ходу запихнуть рабочий блокнот в висящую на плече сумку. Она заметила их только после того, как услышала радостное приветствие Хадии:
— Барбара! Привет, привет! Доброе утро! Тебе нельзя так много курить. От этого твои легкие станут черными и грязными. Так нам говорили в школе. Мы разглядывали картинки и все такое. Я ведь тебе уже рассказывала? Ты здорово выглядишь.
Ажар вылез из машины и вежливо кивнул Барбаре, скользнув по ней внимательным взглядом.
— Доброе утро, — сказал он. — Вы сегодня тоже рано собрались.
— Как говорится, кто рано встает, тому Бог подает, — с воодушевлением ответила Барбара.
— Вы связались вчера с вашим другом? — спросил он.
— С другом? А-а. Вы имеете в виду Нкату. Уинстона. Верно? В общем, Уинстона Нкату. Так его зовут. — Она мысленно поморщилась, слыша свою бестолковую речь. — Он мой коллега по Скотленд-Ярду. Да, мы встретились. Я снова в игре. Кое-что затевается. В смысле, расследование. То есть я участвую в расследовании преступления.
— Вы больше не работаете вместе с инспектором Линли, Барбара? Нашли нового напарника?
Темные шоколадные глаза испытующе смотрели на нее.
— О нет, — сказала она, солгав лишь отчасти. — Мы все работаем над одним делом. Уинстон тоже в нем участвует. Видите ли, инспектор прорабатывает одну из версий. За городом. А мы трудимся здесь над остальными.
— Да. Я понимаю, — задумчиво произнес он.
«Слишком много ты понимаешь», — подумала она.
— А я вчера вечером съела только половину своего глазированного яблока, — сообщила ей Хадия, позволив отвлечься от щекотливой темы. Она начала раскачиваться на открытой дверце «фиата», наполовину высунувшись из открытого окошка, энергично отталкиваясь и болтая ногами, чтобы продлить движение. Ее белоснежные носки мелькали, точно крылышки ангела. — Мы сможем доесть его за чаем. Если ты захочешь. Барбара.
— Отлично придумано.
— Завтра я иду на занятия по рукоделию. Ты же помнишь, верно? Я там делаю что-то ужасно интересное, но не могу пока сказать, что это будет. Потому что… — Она бросила выразительный взгляд в сторону отца. — Но ты, Барбара, сможешь это увидеть. Завтра, если захочешь. Ты ведь захочешь посмотреть? Я покажу тебе, если ты скажешь, что хочешь увидеть.
— Сгораю от любопытства.
— А ты умеешь хранить секреты?
Буду молчать, как мумия, — поклялась Барбара. Пока шел этот диалог, Ажар пристально смотрел на нее. Он работал в области микробиологии, и Барбара вдруг почувствовала себя одним из его подопытных экземпляров — таким острым был его изучающий взгляд. Несмотря на их вчерашний разговор и на то, какой вывод сделал Ажар, заметив, что Барбара надела форму, он все-таки понял, что такое изменение стиля не связано с обычными женскими прихотями, поскольку слишком долгое время наблюдал ее совсем в другой рабочей одежде. Он сказал: