Преследование праведного грешника
Шрифт:
— Я с трепетом жду твоего мнения, сынок.
— Она полна под завязку, как аптека после приема товара, — лаконично ответил он.
— Но отлично держится. Как ты думаешь, на что она подсела?
Нката прищелкнул пальцами.
— Что бы это ни было, но выглядит она очаровательно. Триция вновь появилась перед ними минут через пять. Все это время телефон продолжал звонить и звонки распределялись по назначению, а из-за плотно закрытой двери доносились невнятные голоса. Когда дверь наконец открылась, к ним вышел Ангельский Венец с фотографии, облаченный в элегантный темно-серый костюм, из жилетного кармана которого спускалась массивная золотая цепочка часов. Назвавшись Мартином Ривом, он сообщил, что является мужем Триции и финансовым директором фирмы «МКР».
Пригласив Барбару и Уинстона в свой кабинет, он пояснил, что его жене пора отправляться на благотворительное чаепитие. Ведь она больше не нужна полиции? Ей крайне необходимо присутствовать там как председателю комитета по сбору денег в рамках программы «Дети в нужде». [35] Сегодня в «Дорчестере» состоится традиционное чаепитие в честь праздника Осеннего урожая. Оно знаменует начало сезона. И если бы Трицию не выбрали председателем этого мероприятия, ее присутствие было бы не столь важно. Но так уж случилось, и поэтому в багажнике ее машины находится список гостей. А без этого списка ке удастся даже как положено рассадить гостей за столами. Рив выразил надежду, что полицейские понимают всю важность… Он улыбнулся, блеснув безупречными зубами. Эти ровные, сияющие белизной коронки служили доказательством победы человека над превратностями зубной генетики.
35
«Дети в нужде» — ежегодная телевизионная программа, призывающая к пожертвованиям в фонд помощи детям слаборазвитых стран мира.
— Безусловно, — согласилась Барбара. — Нельзя же допустить, чтобы Шарон Как-ее-там сидела рядом с графиней Лакомый Кусочек. Ведь мы всегда сможем найти миссис Рив позднее, если нам понадобится побеседовать с ней?
Рив заверил полицейских, что они с супругой понимают всю серьезность ситуации. Дорогая…
Он кивнул Триции на прощание. Она нерешительно помедлила возле его стола, массивного изделия красного дерева с медной отделкой и бордовой кожей, вставленной в столешницу. После того как муж молча указал ей на дверь, она направилась к выходу, но Рив задержал ее для прощального поцелуя. Она наклонилась, чтобы ему не пришлось вставать на цыпочки. Благодаря своим изящным «шпилькам» она возвышалась над ним на добрых восемь дюймов.
Впрочем, это им совершенно не мешало. Прощальный поцелуй несколько затянулся.
Наблюдая за ними, Барбара размышляла, зачем они устроили этот спектакль. Судя по всему, Ривы были далеко не дилетантами в умении выигрывать преимущество. Оставалось только выяснить, зачем им это нужно.
Она заметила, что Нкату все больше смущает столь неожиданное и затянувшееся проявление любви — как они, видимо, и рассчитывали. Неловко переминаясь с ноги на ногу, ее коллега стоял, скрестив на груди руки и не зная, куда девать глаза. Барбара усмехнулась. Благодаря его впечатляющему росту и не менее впечатляющей экипировке она порой забывала, что хотя Уинстон Нката в отрочестве какое-то время был главарем самой знаменитой брикстонской [36] уличной банды, но, в сущности, он был всего лишь двадцатипятилетним парнем, до сих пор пребывающим под крылом родительской любви. Она слегка откашлялась, и Нката взглянул на нее. Она кивком указала на стену за столом, где висели два диплома, и они вместе прошли туда.
36
Брикстон — пригород Лондона.
— Любовь прекрасная штука, — тихо пробурчала она. — Нам следует проявить уважение.
Ривы наконец завершили любвеобильный поцелуй.
— До скорого свидания, милая, — проворковал Мартин Рив.
Барбара сделала Нкате большие глаза и присмотрелась к красовавшимся на стене дипломам. Стэнфордский университет и Лондонский институт экономики. Оба выданы на имя Мартина Рива. Барбара взглянула на их владельца с новым интересом и немалым уважением. Пошло, конечно, выставлять их напоказ — хотя вряд ли он способен противостоять пошлости, сардонически подумала она, — но у этого парня явно было все в порядке с мозгами.
Проводив жену, Рив достал из кармана белоснежный льняной носовой платок и стер с лица следы ее бледно-розовой губной помады.
— Простите, — сказал он, игриво улыбнувшись. — Двадцать лет семейной жизни, а огонь горит неугасимо. Согласитесь, что это совсем неплохо для зрелой супружеской пары, вырастившей шестнадцатилетнего оболтуса. Кстати, вот он, наш Уильям. Копия мамочки, не так ли?
Это выражение подсказало Барбаре, что Стэнфордский диплом, изобилие антикварных вещей и серебряных рамочек, а также легкий американский акцент могут иметь только одно объяснение.
— Вы американец? — спросила она Рива.
— Да, по рождению. Но я не бывал на родине уже много лет. — Рив кивнул на фотографию. — Как вам нравится наш Уильям?
Глянув на снимок, Барбара увидела высокого, наверное в мать, прыщавого подростка с отцовской шевелюрой. Но она, естественно, заметила и то, что должна была увидеть: отлично узнаваемый пиджачок и полосатые брюки ученика Итона. «Снобистские штучки», — подумала Барбара и передала фотокарточку Нкате.
— Итон, — произнесла она, надеясь, что придала своему голосу приличествующее благоговение. — У парня, должно быть, ума палата.
Рив выглядел очень довольным.
— Да, он молодчина. Пожалуйста, присаживайтесь. Кофе? Или чего-нибудь покрепче? Хотя я полагаю, вам при исполнении не разрешается употреблять. В смысле, крепких напитков.
Они скромно отказались от всех предложений и приступили к делу. По их сведениям, Николь Мейден была нанята фирмой «Управление финансами МКР» в октябре прошлого года.
Рив подтвердил, что эти сведения соответствуют истине. — Она работала в качестве практикантки?
Тоже верно, согласился Рив.
— А в какой конкретно области? В какой сфере она практиковалась?
Консультанта по инвестициям, сообщил им Рив. Николь постигала премудрости управления портфелем ценных бумаг: акционерные капиталы, долговые обязательства, взаимные фонды, законы развития, офшорные компании и так далее. «МКР» управляла рыночными инвестициями некоторых известных спортсменов. С полной свободой действий, разумеется.
Отлично, сказала Барбара. Как предполагает полиция, Николь продолжала здесь свою деятельность вплоть до того, как взяла отпуск на лето, чтобы поработать в адвокатской конторе в Дербишире. Если бы мистер Рив согласился…
Рив протестующе поднял руку.
— Никакого отпуска Николь не брала. Она уволилась в конце апреля. Сказала, что собирается поехать домой, на север.
— Поехать домой? — повторила Барбара.
Тогда становилось непонятно, что за адрес Николь оставила своей бывшей домовладелице в Ислингтоне, попросив пересылать туда ее корреспонденцию. Адрес в Фулеме, на северном берегу Темзы.
— Так она сказала мне, — ответил Рив. — Насколько я понимаю, другим людям она могла выдать иные сведения. — На его лице вдруг появилась сердитая улыбочка. — В общем, честно говоря, меня это не удивило. Я обнаружил, что Николь иногда вела себя чересчур легкомысленно и выдавала желаемое за действительное. Такие качества, безусловно, не относились к числу ее достоинств. Если бы она не уволилась, то, боюсь, в конце концов я сам предложил бы ей уйти. У меня появились… — Он сцепил пальцы. — Да, появились сомнения относительно ее сдержанности и благоразумия. Сдержанность очень важна в такого рода работе. Мы представляем интересы некоторых весьма знаменитых персон, и поскольку нам известно их финансовое положение, то им приходится полагаться на нашу осмотрительность в использовании данных сведений.