Преследуя Аделайн
Шрифт:
Я сделал это пару лет назад, и у меня неделю был синяк на носу.
Проходит несколько минут, и я не вижу ничего, кроме собственного отражения. Мой пульс учащается, дыхание становится неровным от волнения. Несмотря на толчки в груди, именно здесь я чувствую себя наиболее… нормально.
Вдалеке я слышу слабое шарканье ног. Сюда приходит не так много людей, особенно в столь позднее время, но любителей принять вызов предостаточно.
Продолжая свой путь, я концентрируюсь на том, куда иду, и вскоре забываю обо всем, что происходит вокруг. Фокус в том, чтобы
В тот самый момент, когда я почти врезаюсь лицом в зеркало, я слышу мрачный смешок. Я вскидываю голову, тон смеха звучит зловеще. Искра адреналина разгорается, впрыскивая химическое вещество в мое сердце и еще больше увеличивая скорость.
Неужели сотрудник, переодетый в монстра, пробрался сюда, чтобы поиздеваться надо мной? Я бы не стала с ними церемониться. Они известны тем, что преследуют людей и терроризируют их.
Сглотнув комок в горле, я поворачиваюсь, чтобы сориентироваться. Если здесь есть жуткий монстр, то я бы предпочла, чтобы он не подходил так близко, чтобы мне пришлось смотреть на тысячу его отражений.
Пройдя мимо зеркала, которое чуть не сделало мне операцию на носу, я снова начинаю идти вперед.
— Маленькая мышка. — Шепот, кажется, доносится со всех сторон.
Мои конечности замирают, не уверенные, разыгрывает ли меня воображение или Зед действительно здесь.
Размораживаясь, я заставляю себя двигаться дальше, надеясь, что мне все это только кажется.
— Где ты, маленькая мышка?
Я задыхаюсь, глубокий голос звучит ближе. Снова раздается зловещая усмешка, и, Господи Иисусе, этот человек способен на зло. Ни один здравомыслящий человек так не говорит.
Зажмурив глаза, я делаю три глубоких, успокаивающих вдоха, пытаясь успокоить свое колотящееся сердце.
Он издевается надо мной. Пытается напугать меня. И это чертовски работает, когда я заперта в лабиринте зеркал, а он смеется, как проклятый сумасшедший.
Он не может просто позволить мне провести ночь, не так ли? В кои-то веки я не думала о нем и своих противоречивых чувствах. И хотя Зед не так сильно пугает меня — за исключением, может быть, настоящего момента, — чувства, которые он вызывает во мне, определенно пугают.
Может быть, если я буду молчать, он меня не найдет.
Восстановив свой путь, я ускоряю шаг, пока не начинаю быстро идти по лабиринту зеркал.
Я понятия не имею, как далеко я зашла, но мне кажется, что я не прошла и половины пути.
Именно тогда я вижу Зеда, который отражается в моем зеркале. Одетый во все черное, с лицом, покрытым шрамами, спрятанным глубоко в капюшоне. Я задыхаюсь, оборачиваясь, чтобы найти еще больше его отражений.
Он не позади меня, но где-то близко.
— Прекрати, — выкрикиваю я, страх сжимает мою грудь.
Он не отвечает, и, конечно, этот ублюдок не слушает. Я попала в вихрь, мое тело постоянно движется по кругу, отчаянно пытаясь определить, где именно он находится.
— Ты совсем одна, детка?
Я сглатываю.
— Очевидно, — шепчу я, все еще ища его. Мне кажется, что я не должна была этого говорить.
—
Укол тревоги ударяет мне в грудь.
— Какого черта меня нужно спасать, Зед? Ты собираешься причинить мне боль?
И тут он поднимает голову, как раз настолько, чтобы я могла видеть его рот. На губах растянулась злая ухмылка.
Я пытаюсь вспомнить о том, что он не причинит мне вреда. Неделю назад он лежал в моей постели, грустный и уязвимый. Когда я открыла глаза утром, его уже не было, и с тех пор я ничего о нем не слышала.
Но моему мозгу трудно связать то, кем он является сейчас, с тем, кем он был тогда.
Потому что сейчас… он выглядит дикарем.
— Я собираюсь погубить тебя, — поправляет он. Я делаю шаг назад, в горле образуется комок. Его отражение движется, его тело идет в другом направлении. Он приближается? Я не могу сказать. Я делаю еще один шаг назад, адреналин в моем организме поднимается до опасного уровня.
Он пугает меня.
— Беги, — рычит он. Мои легкие сжимаются от гортанного приказа. — Если я тебя поймаю, то трахну тебя.
Глаза расширяются, я слушаю, и мое тело стремительно приходит в движение.
Я бегу.
Здесь я полностью уязвима. Я действительно попала в паутину, а этот сукин сын ядовит.
Его отражение следует за мной повсюду, куда бы я ни пошла. Несколько раз я была уверена, что потеряла его, не видя ничего, кроме собственного отражения. А потом он откуда-то появлялся, разрушая мои надежды.
Через несколько минут я запыхалась. Адреналин и страх берут свое. Моя грудная клетка сдавлена слишком сильно, легкие превратились в струны и больше не способны удерживать кислород.
Я потерялась и оказалась в ловушке с очень опасным человеком, который собирается полностью меня уничтожить. Мне кажется, я бегу уже не от него, а скорее от того, кем я стану, когда он закончит со мной.
Я была готова отдаться ему, когда он появился из дверей моего балкона и подошел ко мне с тяжелым сердцем. Этот человек наложил на меня какое-то заклятие, потому что, когда ему было больно, все, чего я хотела, — это чтобы ему стало лучше. Отдаться ему, если бы это помогло.
Но я знаю, что на следующий день я бы проснулась и возненавидела себя. Потому что я бы переспала с преследователем, убийцей и человеком, который несколько раз принуждал меня к этому. Я бы переспала с мужчиной, который не уважает мои границы, мое личное пространство или слово «нет».
И я знаю без тени сомнения, что именно это сейчас и произойдет. Как мне принять это? Как мне отбросить моральный компас, которым я руководствовалась всю свою жизнь?
Ради человека, которого я должна ненавидеть, но… я не могу. Просто не могу. В нем есть все эти черты, но он также один из самых восхитительных людей, которых я когда-либо встречала. Благодаря его преданности и страсти к спасению женщин и детей, украденных из своих домов и жизней, он делает что-то масштабное в мире и оказывает существенное влияние. Я даже не могу выразить словами то, что он заставляет меня чувствовать.