Преследуя Аделайн

Карлтон Х.Д.

— Кстати, о Заке. — Вклинился Миллер. — Я слышал, вы двое — настоящие голубки. Как вы познакомились?

Мое сердце падает, и на мгновение я думаю, что Марк мог узнать об инциденте в кинотеатре. Но потом я вспоминаю, что Зед заверил меня, что видео с камер были стерты, когда отвозил меня домой.

Миллер выглядит так, будто ему нужно носить с собой кислородный баллон. Марку уже далеко за восемьдесят, и я уверена, что другим мужчинам тоже, но Миллеру особенно, кажется, что он бросает вызов гравитации, стоя прямо.

Я рассказываю

ту же выдуманную историю, что и Зед в «Бейли» надеясь, что ножи, которые обычно в моих глазах при общении с моей тенью, сменяются сердцами.

Клэр задает несколько вопросов, ее голос сдержан. Например, как долго мы были вместе и планируем ли мы пожениться в ближайшее время.

Пот струится по моей линии волос, ложь льется из моего рта, как фантастические миры из моих пальцев, когда я пишу. К счастью, проходит еще несколько минут, и мы оказываемся свободными от Марка и его жутких друзей.

Несмотря на то, что мы входим в душный дом с привидениями, здесь чувствуется легкость.

Дом украшен в розовых тонах, с белыми деревянными полами, повсюду оборки, а вокруг хихикают мертвые маленькие девочки. Внизу по коридору, клянусь, я замечаю четырехфутовую куклу, пересекающую зал, ее тело искажено от разноцветного дыма, а лицо окровавлено.

Она исчезает прежде, чем я могу сказать наверняка.

Мы с Дайей прижимаемся друг к другу, смотрим налево и направо — не совсем понимая, в каком направлении идти. Перед нами из тени выскальзывает мужчина с облупившимся, окровавленным лицом, а за ним выходит другая девушка, одетая как безумная кукла, с окровавленным ножом в руке.

Это так неожиданно, что я отшатываюсь назад. Крики Дайи пронзают мои уши, когда они бросаются в погоню, толкая нас к гостиной с синим диваном и манекеном, рожающим ребенка.

Я не успеваю долго смотреть, как на нас выскакивает еще один монстр.

Я смеюсь сквозь крик, убегая от механического манекена, напоминающего Мрачного Жнеца.

Ногти Дайи впиваются мне в руку. На нас выпрыгивает множество монстров и кукол, впиваясь в наши лица и пугая нас до смерти.

Одна из причин популярности «Аферы Сатаны» в том, что они тщательно подбирают актеров.

Они слишком хороши в своей работе. У них не только лучший грим, но они точно знают, что нужно делать, чтобы напугать вас до смерти.

Мы возвращаемся в фойе, но на этот раз нас преследуют по лестнице. Дайя спотыкается на одной из ступенек, и ее проклятия поглощаются моим гоготом.

— Отвали. — Визжит она сквозь смех, ее глаза все еще расширены от испуга, когда она продолжает падать вверх по лестнице, чтобы убежать от монстра.

Наконец мы добираемся до самого верха, едва не растянувшись на полу от смеха и ужаса.

Монстр оставляет нас в покое, мы выпрямляемся и идем по коридору, мерцающий свет стробоскопов создает эффект триппи. Дым здесь более плотный, что затрудняет обзор.

В самом конце коридора стоит массивный манекен, его кожа обгорела настолько сильно, что

на ней появились нарывы. Неестественно широкий окровавленный рот и большие желтые глаза дополняют его гротескные черты. Мы сворачиваем в ближайшую комнату, избегая этого чудовища.

Мы входим в комнату, похожую на кукольную спальню. Больше розового и белого декора, двухместная кровать, заполненная деформированными, жуткими куклами, и зеркало в углу комнаты, которое, я почти уверена, покажет что-то, стоящее позади меня.

Здесь все выглядит невинно, но стробоскопические лампы мигают зловеще, голубой, фиолетовый и розовый дым клубится вокруг нас, как злые пальцы, а музыка на заднем плане создает опасную атмосферу.

И тут из-под кровати выползает кукла, похожая на сумасшедшую, ее тело странно скручивается, когда она бежит к нам.

Наши с Даей крики пронзают воздух, мы спотыкаемся друг о друга, чтобы убраться с ее пути. Мы бежим к другой выходной двери, и нас выводят в другую комнату.

На то, чтобы пройти через весь дом, уходит около десяти минут. Адреналин опускается все ниже и ниже, просачиваясь между ног, когда за мной гонятся монстры.

Это мой любимый афродизиак, и я никогда не смогу успокоиться, пока не останусь дома одна.

Спускаясь по лестнице, ведущей к выходу, я слышу слабый визг. Похоже, кто-то выкрикнул имя «Шакал», но здесь слишком громко, чтобы различить.

Когда мы выходим из дома, мы глубоко вдыхаем свежий воздух. Прохлада воздуха — это успокаивающий бальзам для наших легких. Единственный минус — в домах становится невероятно душно.

Следующие несколько часов мы проводим, бегая по всем аттракционам между домами с привидениями. Это позволяет разбавить постоянный выброс адреналина другим видом острых ощущений.

Я никогда не устану от ощущения полета по воздуху на бешеной скорости. Это один из немногих моментов, когда я чувствую, что ничто не может меня поймать. Ничто не может коснуться или ранить меня.

Ничто не может меня поймать.

Это одно из самых дешевых острых ощущений, которые я могу получить в наше время и которые не стоят мне моей морали и здравомыслия.

Глава 28

Тень

Чертовы имбецилы.

Меня поражает, насколько эти люди больны на голову. Я прибыл сюда как раз вовремя, чтобы увидеть, как Марк разглядывает куклу, поедая сэндвич, а его жена, Клэр, сидит рядом с ним и смотрит, как он трахает молодую девушку.

Она не выглядит ни капли ревнивой, но невероятно переживает за девочку, одетую как сломанная кукла.

Все мои силы уходят на то, чтобы не подбежать к нему и не разбить его голову об эту деревянную скамью, пока не останется ничего, кроме мозга и костей.

Но я остаюсь в тени, следя одним глазом за Марком, а другим — за толпой, в поисках моей маленькой мышки.