Преследуя Аделайн
Шрифт:
— На сегодня хватит. — Объявляет он, улыбаясь, несмотря на то, что я только что снова ударила его локтем по лицу.
— Хорошо, потому что мне нужно принять душ, а тебе нужно уйти, потому что ты точно не подойдешь к этой ванной ближе, чем на шесть футов. — Ворчу я, положив руки на бедра.
Улыбка кривит его губы, медленно, пока пламя снова не лижет мои щеки.
Ублюдок.
— Кто сказал, что мне вообще нужно находиться в одном доме, чтобы смотреть, как ты принимаешь ванну?
Мои глаза сужаются в тонкие щели.
— В ванной нет камер.
Он хихикает
А скорее на мое влагалище.
Предательская, бесполезная тварь.
— О чем ты знаешь, — дразнит он низким, хриплым шепотом, прежде чем мягко поцеловать меня в губы и фактически заставить замолчать. Он короткий и совсем не сладкий. Его рука сгибается, и моя киска пульсирует в такт. — Только не забудь выкрикнуть мое имя, когда будешь прижимать душ к своей киске. Ты можешь кончать, зная, что я буду кричать и твое тоже.
Он отпускает меня, сует мне в руку розу и выходит из спальни, бросив на меня последний горячий взгляд, прежде чем захлопнуть за собой дверь.
Я смотрю вниз на розу, вертя ее в руках, а мир вокруг меня расплывается. Я даже не в состоянии подумать, где он прятал ее все это время. Мое сердце прочно застряло в горле, пока я пытаюсь осмыслить его слова. Сейчас они продираются сквозь животное возбуждение, сковывающее мое тело, и пытаются пробиться к моему мозгу.
Он просто издевается надо мной? Или я действительно собираюсь разнести всю свою ванную комнату, вместо того чтобы принять заслуженную ванну? Потому что у меня были планы с этим душем, а имя Зеда имеет тенденцию срываться с моего языка, когда я заставляю себя кончить.
Я не хочу, чтобы он стал свидетелем этого.
Я покачиваюсь на ногах, решая, не пойти ли мне вместо этого снова надрать ему задницу.
Но мои кости устали, пот струйками стекает в места, к которым должна прикасаться только мочалка, и я действительно возбуждена. Пинание его задницы каким-то образом обернется тем, что он проникнет в мою, а я слишком устала, чтобы ставить себя в такую ситуацию.
Неважно. Пусть он посмотрит только один раз, но, по крайней мере, этот придурок не сможет прикоснуться ко мне из-за своей дурацкой ширмы.
Глава 27
Манипулятор
Я только погрузилась в глубокий сон, как услышала скрип двери, и мое тело вздрогнуло от неожиданности.
Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на дверь, она оказывается плотно закрытой. Моя бровь сморщивается в замешательстве. Только убедившись, что мне все послышалось, я краем глаза замечаю какое-то движение.
Резко вдохнув, я поворачиваюсь и вижу Зеда, стоящего у дверей моего балкона, красная вишня пульсирует в лунном свете.
Проснувшись, я сажусь и оглядываюсь.
— Как долго ты там торчишь, гаденыш? — огрызаюсь я.
Зед открывает двери до конца, изо рта у него валит дым.
— Давно. — Отвечает он прямо.
Он
Такое противоречие, что нечто настолько темное сияет так ярко под светом.
— Перестань мусорить.
— Ты гораздо приятнее, когда не знаешь, что я рядом. — Бормочет он, его голос приглушен, когда он входит и закрывает за собой двери.
Я хмурюсь, прищуриваю глаза, пытаясь разглядеть его лицо четче. Что-то в нем сейчас не так. Сейчас он не похож на своего обычного ухмыляющегося весельчака.
Он был здесь всего пару ночей назад, проходил со мной дополнительные тренировки. Я наконец-то освоила несколько приемов, которым он меня научил.
Скоро я стану крутой.
— Что с тобой не так? — Я огрызаюсь, хотя тепла не хватает. Это почти похоже на то, что сейчас я чувствую реальное беспокойство.
Я поднимаю руку ко лбу и чувствую тепло. Должно быть, у меня жар и я брежу от болезни.
Он выходит из тени и подходит ближе. Мое тело замирает, когда он подходит к кровати и садится на край. Непривычно видеть, как напрягаются его мышцы на одежде. Я думаю, он специально покупает рубашки и толстовки на два размера меньше. Но сейчас его тело выглядит жестким, а мышцы шеи и плеч напряжены.
— Просто устал сегодня. — Тихо говорит он.
Я хмурюсь сильнее, мне не нравится эта сторона Зеда. Вернее, мне не нравится то, как сильно она меня беспокоит.
Битва заставляет меня замереть, пока я пытаюсь решить, что делать. Выгнать его из моего дома, к черту отношение. Или поинтересоваться его странным поведением и показать ему, что мне не все равно.
Его голова запрокидывается, трещат кости, и я корчусь от тревожных гротескных звуков.
— У тебя там, приятель, напряженка. — Говорю я, неловко произнося слова. Это заставляет меня сморщиться еще сильнее.
Он смеется, но смех пропал.
Вздохнув, я сдаюсь и отодвигаю одеяло. С большой неохотой я подползаю к Зеду и встаю на колени позади него. Его тело напрягается, и я никогда не думала, что увижу, как Зед будет меня опасаться.
Это беспокоит меня больше всего.
— Сними это. — Мягко требую я, срывая с него капюшон. Он поворачивает голову, представляя мне свой боковой профиль.
Очень немногие люди имеют привлекательные боковые профили. Это то, чем большинство людей просто не обладают. Но Зед выглядит прекрасно, с какой бы стороны вы на него ни смотрели.
— Зачем? — спрашивает он, его тон ровный.
Задыхаясь, я открываю рот и начинаю огрызаться. Я пытаюсь быть милой, а он ведет себя так, что мне и так тяжело. Как там говорится, не кусай руку, которая тебя кормит?
Но я останавливаю себя, резкие слова срываются с кончика моего языка, прежде чем упасть на землю. Дело не во мне и не в том, что я чувствую, защищаясь, я ничего не решу. Это приведет только к тому, что он будет чувствовать себя еще хуже и, возможно, в конце концов уйдет. И, как ни странно, это только заставит меня чувствовать себя дерьмом.