Преследуя Аделайн
Шрифт:
— Ты истечешь кровью прежде, чем это произойдет.
— Я бы сделала это, — прохрипела она. Я ослабляю руку настолько, чтобы дать ей возможность продолжить. — Я бы взяла нож и срезала каждый дюйм кожи своего тела. Чтобы ничего не осталось от твоего прикосновения.
Я поднимаю бровь и стону от удовольствия, одновременно возбужденный и рассерженный ее дерзостью.
— Это мы еще посмотрим…, — я наклоняюсь, чтобы мои губы коснулись раковины ее уха. — Маленькая девочка. — Заканчиваю я шепотом.
Схватив Адди за руку, я подтащил ее к
Она попыталась сесть на два места ниже меня, но это вызвало у меня лишь глубокий смех. Нецензурные выражения полились из ее рта за те пять секунд, которые потребовались, чтобы прижать ее маленькое тело к моему.
В объемном звуке раздаются вступительные титры, и Адди прижимается ко мне. Я крепко обхватываю ее за талию и двигаю назад, пока она не прижимается ко мне. Ее упругая попка приятно прижимается к моему напряженному члену, и как только она чувствует, насколько я тверд, она напрягается.
— Зед. — Предупреждает она, задыхаясь, хотя эффект теряется для нас обоих.
Я молчу, позволяя ей медленно расслабиться на мне, пока идет фильм. Несмотря на расслабление мышц, она все еще на взводе. Я готов поспорить на что угодно, что сейчас она под кайфом от эндорфинов, вызванных страхом быть пойманной, только что состоявшимся разговором и фильмом.
Начальная сцена уже жуткая, она сразу задает тон. Адди извивается в моих руках, ее бедра крепко сжаты.
Проходит двадцать минут, фильм становится все страшнее. Я не обращаю на это внимания — все внимание направлено на Адди.
Ее расширенные глаза прикованы к экрану, ее дыхание участилось, а сердце колотится в груди. При первом же испуге она вскрикивает, едва не выпрыгивая из собственной кожи.
Под мерцающим светом я наблюдаю, как ее кожа краснеет от желания, а на линии волос выступает маленькая бисеринка пота.
— Ты вообще смотришь? — спрашивает она, ее голос на октаву выше шепота.
— Да. — Пробормотал я, мой голос стал глубже и хриплым от потребности.
Ее дыхание сбивается, и ее глаза медленно опускаются к моим. Эти розовые губы приоткрыты, и она смотрит на меня с безудержным жаром.
Скользя языком по нижней губе, я жду, пока ее взгляд не зацепится за этот акт, прежде чем сжать в кулак мягкую ткань ее платья и поднять его вверх, пока оно не сомкнется вокруг ее бедер.
— Прекрати. — Говорит она, но я не слушаю. Она отмахивается от меня, но эти крошечные ручки не сравнятся с моими.
Со злым умыслом я просовываю обе руки в складки ее бедер и рывком раздвигаю их.
Ее руки бросаются к моим предплечьям и крепко хватают, пытаясь остановить меня. Но она не сопротивляется, даже когда я развожу ее бедра так далеко друг от друга, что каждая нога опирается на оба стула рядом с нами.
— Что ты делаешь? — задыхается она, с трепетом глядя на мои ползущие руки. Я поднимаю одну из них, чтобы схватить ее
— Смотри фильм. — Рычу я.
Существо из фильма выскакивает, отвлекая внимание Адди настолько, что снова пугает ее. Раздается испуганный крик, когда она отстраняется от экрана и еще сильнее прижимается ко мне.
Я стону, чувствуя, как ее задница впивается в мой член, почти ослепляя меня от удовольствия и потребности.
Кончики моих пальцев скользят по ее кремовому бедру, заставляя ее двигаться против моего прикосновения с беспокойным желанием. Жуткая музыка из фильма нарастает, заставляя ее сердцебиение участиться до опасного уровня, как будто человека преследует нечто из ваших худших кошмаров.
— Зед, — произносит она, задыхаясь, отчаянно желая чего-то, чему она не в состоянии дать название.
Я опускаю взгляд вниз, сдерживая стон, когда вижу, что она голая.
— Это может плохо для тебя закончиться, — говорю я.
Она напрягается.
— Почему?
— Моя сперма будет течь по твоим ногам, когда мы закончим, — хмыкаю я. — Как скандально.
— Я бы предпочла иметь мокрые бедра, а не линии трусиков в таком платье.
Мои пальцы нежно касаются ее складок, наслаждаясь тем, как возбуждение собирается на моих пальцах. Я сохраняю легкость прикосновений, лишая ее возможности получить истинное удовольствие.
— Зед, — выдохнула она, ее голос стал более сильным и требовательным. Я улыбаюсь, не желая уступать.
— Ты смотришь фильм, Аделайн? — спрашиваю я резко. — Не заставляй меня повторять.
Ее глаза переходят на экран, еще один вздох вырывается из ее накрашенных губ, когда существо жестоко расправляется с человеком.
Ее киска пульсирует, соки вытекают из ее щели и попадают на мои пальцы. Я стону, борясь с желанием погрузить пальцы в глубины ее киски и почувствовать, как она кончает на меня.
Мой язык выныривает, лижет ее шею и вдыхает аромат жасмина. Я чувствую соленоватый вкус тонкого слоя пота, покрывающего ее кожу.
Она такая чертовски вкусная. Мой рот наполняется желанием полакомиться возбуждением, пропитавшим мою руку. Я отказываю себе в удовольствии, держа руку приклеенной к ее плачущей маленькой киске.
Поддавшись ее безмолвной мольбе, я провожу подушечкой среднего пальца по ее клитору, оказывая на него достаточное давление, чтобы она откинула голову назад от блаженства.
На этот раз, когда она шепчет мое имя, она полна удовольствия.
Крик из фильма пугает ее, и она снова вскидывает голову.
— Кто-нибудь может войти, — прохрипела она, а мои ласки были ровными и твердыми. Когда я сжимаю ее чувствительный клитор между пальцами, ее глаза пересекаются, и сексуальный стон вырывается из ее приоткрытых губ.
— Это делает твою киску влажной? — умоляю я, продолжая теребить ее клитор пальцем. — Знание того, что кто-то может войти в любую секунду и увидеть, как ты раскрываешься для меня, возбуждает тебя?