Преступление победителя
Шрифт:
Его небритая щека коснулась ее.
— Так что? — спросил Арин. — Ты хочешь быть с ним?
— Да.
— Докажи это, — пробормотал Арин ей на ухо. Ее обдало жаром его тела. Его ладонь скрипнула по стеклу у ее головы.
— Арин. — Она едва могла говорить. — Дай мне пройти.
Он прижался губами к основанию ее шеи, скользнул выше.
— Докажи, что он нужен тебе, — сказал он, зарывшись в ее волосы. Его поцелуй проследил линию ее скулы, порхнул по лбу и остановился на золотой линии, отмечающей то, что она обручена.
— Нужен, — ответила Кестрел, но ее голос прозвучал так, будто она вот-вот захлебнется.
Его поцелуй был рядом, он ждал возле ее губ.
— Ложь, — выдохнул Арин.
Ее рука поднялась между ними и оттолкнула его. Кестрел была потрясена этим своим жестом. Она почувствовала внезапный острый голод — и ярость на себя за этот голод, в котором была полностью виновата сама.
— Я же попросила — пропусти меня. Или ты будешь удерживать меня здесь против моей воли?
Арин отпрянул. Его сапоги шаркнули по полу. Кестрел не видела выражения его лица, лишь то, как он опустил руки и выпрямился. Будто его лицо не было скрыто тенями, он спрятал его в ладонях и пробормотал что-то, а затем его руки снова упали.
— Прости, — произнес он, отдернул портьеру и ушел.
Свет ранил глаза Кестрел. Она моргнула. Ее ресницы были влажными, а перед взглядом все мерцало и расплывалось.
Когда ее пульс пришел в норму, и она снова смогла видеть, дышать и думать, Кестрел осторожно вышла в вестибюль.
Там никого не было, но слышалась музыка. Кестрел возненавидела эти звуки. Все ее будущее ждало в той душной бальной зале. Девушка гадала, оставит ли ее когда-нибудь эта боль внутри — или ей станет еще хуже, чем было сейчас.
Ей нужно было вернуться в залу. Несомненно, ее отсутствие уже заметили. Император наверняка гадает, где она.
Кестрел медленно направилась через вестибюль к бальной зале.
Она почти дошла до дверей, когда внезапно из них кто-то вышел. Тенсен окинул ее взглядом. Его глаза расширились, и он покачал головой, а затем так спешно направился к Кестрел, будто бросал вызов своему возрасту. Стало ясно, что трость ему для ходьбы совершенно не нужна.
— Вам нельзя туда, — сказал он.
— Я должна.
— Нет, вам нужно найти зеркало. Там, где никто не увидит. Потому что только что через зал пронесся Арин. Его губы лоснились. Возможно, люди подумают, что это от вина, а не от блестящего масла, но, как только они увидят вас, у них сразу появятся иные подозрения.
Пальцы Кестрел взметнулись ко лбу и отметине, куда ее несколько минут назад поцеловал Арин. Она прикоснулась к высвободившимся из прически прядям.
Как она выглядит?
Как кто-то, имевший незаконную любовную связь?
— Верно, — мрачно произнес Тенсен.
— Пойдемте, — сказала Кестрел и развернулась, чтобы пойти прочь от зала, обратно через вестибюль.
— С вами?
— Нам нужно поговорить.
Глава 9
Кестрел провела министра в небольшой пустой салон, где светили лампы и горел огонь в камине. Тенсен закрыл за ними дверь.
— Заблокируйте ее своей своей тростью, — сказала Кестрел, указывая на крючок для гобелена, который был вбит в стену вровень с дверной ручкой. — Раз уж эта трость вам все равно не нужна.
Тенсен бросил на Кестрел печальный взгляд, а затем зацепил изогнутый конец трости за дверную ручку, а прямой вставил в крюк на стене.
— Если кто-то действительно захочет попасть сюда, это не поможет.
Ничего не ответив, Кестрел подошла к зеркалу, которое висело над каминной полкой, где стояла широкодонная ваза с тепличными цветами.
Возможно, все дело было в розах, в том, как они закрывали в отражении шею Кестрел и тянулись до самого ее подбородка. Возможно — в поспешном бегстве из вестибюля.
Кестрел в зеркале вся пылала. Ее щеки были окрашены алым. Хотя Арин не дотрагивался до ее губ, она искусала их докрасна. Ее зрачки казались широкими озерами. Ожерелье, подарок Джесс, было испорчено: с ленты понуро свисали стеклянные лепестки, потрескавшиеся от напряжения, возникшего между ней и Арином.
Отражение смотрело на Кестрел в ответ. От него веяло ощущением, будто что-то было обнажено и никогда больше не будет скрыто.
Вид Кестрел олицетворял собой скандал.
Прическа была не самой худшей частью облика. Да, приподнятые пряди начали выскальзывать, а заколки местами торчали, но волосы Кестрел были слишком коротки для изысканных кос, а значит, ее прическа часто распускалась. Кестрел уже привыкла к тому, что частенько выглядит слегка растрепанной, и научилась сама поправлять прическу.
Настоящую проблему представляла собой отметина. Золотая линия на лбу превратилась в размазанное пятно.
— У вас есть с собой запасное масло и блестки? — спросил Тенсен.
Кестрел бросила его отражению в зеркале сердитый взгляд. У нее не было при себе сумочки. Где, по его мнению, она могла прятать эти предметы? Косметика осталась на туалетном столике в ее покоях.
— Я найду в бальном зале одну из ваших фрейлин, — сказал Тенсен. — Или, может быть, у вас есть друг, которому вы доверяете? Кто-нибудь, кто мог бы принести сюда все необходимое?
Кестрел подумала о том, сколько времени это займет. О том, что одна из ее служанок докладывает обо всех делах своей госпожи Верексу. Она подумала о Джесс и о том, какой будет реакция ее подруги, когда геранский министр земледелия подойдет к ней на балу и попросит помощи в том, чтобы вернуть Кестрел презентабельный вид.
— Нет, — ответила Кестрел. — Поднесите мне лампу.
На лице Тенсена отразилось неодобрение, будто он не мог понять, каким образом Кестрел может помочь лампа, и считал, что девушка теряет время. Тем не менее, он подчинился.