Преступление победителя
Шрифт:
Она знала, какую роль они сыграли. Комбинация стала очевидной.
Император решил, что от геранцев больше проблем, чем они того стоят. Он решил медленно отравить их через систему водоснабжения. Аккуратно разобраться с беспокойным, мятежным народом. Он выжал из Герана столько, сколько мог. Когда все жители погибнут, он снова объявит их территорию своими владениями, демонстрируя всей империи единственную награду, на которую могут рассчитывать повстанцы.
Кестрел жизненно необходимо было поговорить с Арином напрямую... но не здесь. Она посмотрела
Но как заставить Арина уйти? Как ей последовать за ним так, чтобы не выдать своих действий перед отцом? Он знал о слухах. Видел, как она ради Арина в Геране сражалась на дуэли. Более того, он наверняка уловил то, как Арин обращался к ней: таким тоном, будто они были в близких отношениях. «Ты не такая уж хладнокровная. Когда мы с тобой были в городской таверне...»
Арин поставил локти на раму рояля и спрятал лицо в ладонях.
— Не нужно было оставлять Сарсин. Не нужно было приезжать.
Кестрел хотелось прикоснуться к нему. Он выглядел таким несчастным. Заметил ли ее отец, как боль отразилась на лице его дочери? Кестрел казалось, будто в горле у нее встал горящий комок. Если бы она могла, то коснулась бы тремя пальцами тыльной стороны руки Арина: так геранцы выражали благодарность и сожаление.
«Прости, — сказала бы Кестрел. – Спасибо». Она была благодарна ему, потому что каким-то образом он все еще верил в нее и сумел догадаться о том, что она так старательно скрывала. «Я люблю тебя», — хотела сказать Кестрел. Она почти услышала, как произносит эти слова. Почти потянулась рукой к Арину. Сейчас она желала этого больше, чем чего бы то ни было.
Кестрел медленно произнесла:
— Ты хотел поговорить о перемирии.
Арин поднял голову. Его лицо отражалось в лакированной поверхности крышки рояля.
Решение окутало Кестрел, как белая простыня. Она солжет в последний раз ради своего отца. Она будет говорить спокойно. Убедительно. Позже она все объяснит Арину.
Она сможет. Должна.
— По-твоему, это я каким-то образом добилась перемирия. Ты это имел в виду? Что я склонила императора к этому. — Кестрел медленно опустила палец на клавишу низкой тональности, так, чтобы рояль не издал ни звука. — Неужели тебе кажется, что на императора так легко повлиять?
— Нет.
— И все же мне это удалось?
— Да.
Кестрел сыграла короткую веселую мелодию.
— Пожалуйста, не надо.
Кестрел остановилась.
— Арин, зачем мне убеждать императора пойти на перемирие? Ты ведь не забыл, что это я известила империю о вашем восстании? Все об этом знают. Я принесла вам войну.
— Да.
Кестрел продолжила:
— В Геране мы какое-то время были друзьями, верно?
Арин хрипло ответил:
— Да.
— Разве друзья поступают так, как поступила я?
— Нет, — прошептал он.
— И все же именно так я и поступила, а затем, предположительно, добилась спасительного перемирия. Арин, это нелепо.
— Нет, — возразил Арин. — Ты могла передумать.
Кестрел вздернула бровь.
— Какая я непостоянная.
Арин промолчал.
Страх, который Кестрел удалось подавить, снова вырвался на свободу и стал разрастаться.
Кестрел боялась не справиться со своей ложью. Боялась преуспеть. Ее сердце будто зажали в тиски, когда она осознала, что очень боится своего отца.
Арин смотрел на Кестрел прямо, не моргая. Цвет его глаз напоминал небо в ветреный облачный день, шрам выделялся на напряженном лице больше, чем обычно.
— Это было непростое решение, — проговорил он. — Но ты приняла его. Я знаю.
Кестрел опустила крышку на клавиши. Теперь она уже не могла ничего контролировать. Игра изменилась, и ей ничего не оставалось, кроме как выйти из нее. Она встала.
Арин остановил ее.
— Я тебе небезразличен. Я слышал, что ты играла.
Кестрел попыталась рассмеяться.
— Я уже и сама не помню, что играла.
Ладонь Арина лежала у нее на руке. Кестрел отстранилась. Как все воспринял ее отец? Девушка взглянула на экран. На дверь. Та не открылась.
— Почему ты так поступаешь? — требовательно спросил Арин. — Не лги. Я слышал музыку. И я знаю. Ты выменяла у императора перемирие.
Кестрел услышала слабый звук, будто одна поверхность скреблась о другую. Возможно, ей показалось? Звук был похож на то, как если бы кто-то вытащил в соседнем помещении из ножен меч.
— Ничего подобного.
Арин преградил ей путь.
— Дай мне пройти. — Голос Кестрел прозвучал так, будто в любое мгновение мог сорваться.
— Вот что я думаю: самым непростым решением было то, что ты согласилась выйти замуж, в то время как ты никогда — никогда! — не собиралась этого делать.
— Мы уже обсуждали множественную выгоду, которую я получаю от замужества с принцем.
— Но все ли мы упомянули? — Арин запустил руку в свои грязные волосы. — Кестрел, мне кажется, что я схожу с ума. Что я вижу то, чего нет, и не замечаю очевидных вещей. Просто скажи мне. Ты... выходишь замуж за принца... из-за меня? Это... часть некой сделки, которую ты заключила с императором?
Молчание принадлежало не только Кестрел, но и ее отцу.
Она резко втянула в себя воздух. Она сможет. Она пообещала себе, что сможет ответить, потому что потом все исправит. Совсем скоро она возьмет свои слова обратно.
Кестрел мягко сказала:
— Это похоже на историю из книжки.
Арин не двигался. В его глазах стояло сомнение. Несмотря на его утверждение, что он знал, какое решение приняла Кестрел, девушка почувствовала: эта вера была в нем совсем недавней. Совсем хрупкой. Она сломается. Если правильно приложить силу, его вера разобьется, как зеркало. Кестрел увидела в Арине что-то, чего никогда раньше не замечала, что-то невыносимо юное. На мгновение она увидела мальчика, которым Арин был раньше. Его глаза. Слабость. Надежда. Подвижные линии его губ. Кестрел увидела, куда нанести удар.