Преступления против жизни в странах общего права

Малешина Анастасия

Для целей донорства эмбрионы могут быть получены в результате оплодотворения донорских ооцитов донорской спермой. С целью донорства могут быть использованы эмбрионы, оставшиеся после проведения ЭКО пациентам при условии их обоюдного письменного согласия (п. 70, 71). При использовании донорских эмбрионов реципиентам должна быть представлена информация о внешних данных доноров, а также результатах медицинского, медико-генетического обследования доноров, их расе и национальности (п. 73).

Приказ развивает положения закона о суррогатном материнстве, в частности содержит перечень показаний к суррогатному материнству (п. 79), требования, предъявляемые к суррогатным матерям (п. 78), процедуру проведения базовой программы ЭКО при реализации программы суррогатного материнства (п. 83).

Таким образом, из содержания и смысла данного подзаконного нормативного правового акта можно сделать вывод, что, с одной стороны, он не просто содержит сугубо медицинские инструкции по применению конкретных методик вспомогательной репродукции и лечению бесплодия, но и содержит ряд вопросов, касающихся, например, прав граждан при использовании ВРТ, их гарантий при их осуществлении, донорства половых

клеток и эмбрионов, правил криоконсервации, ограничении числа переносимых в полость матки эмбрионов в одном цикле и т. д., которые правильнее было бы предусмотреть в правовом акте, юридическая сила которого выше.

В отличие от ранее действовавшей Инструкции, Приказ «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» [254] содержит норму, определяющую возможные варианты обращения с оставшимися от программы ЭКО эмбрионами. Так, согласно п. 25 «решение о дальнейшей тактике (донорство, криоконсервация, утилизация) в отношении лишних половых клеток (эмбрионов) принимает лицо, которому принадлежат данные половые клетки (эмбрионы) с оформлением письменного согласия и договора о донорстве и криоконсервации с указанием срока их хранения».

254

Российская газета. 2013. 11 апр.

Вместе с тем Приказ, как и норма ст. 55 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», обходит стороной спорные и сложные в своей практической реализации вопросы – возможность использования эмбрионов в исследовательских и научных целях, вопрос о коммерческом вознаграждении донорства половых клеток и эмбрионов.

Эмбрион нуждается в защите в первую очередь потому, что период внутриутробного развития представляет собой ранний период биологической жизни человека. Как пишет в своей монографии по медицинскому праву Э. Джексон, «ценные научные исследования должны проходить в рамках пределов, установленных для того, чтобы продемонстрировать должное «уважение» человеческому эмбриону. Эмбрион не может быть признан личностью, но он в то же время не является «ничем» [255] .

255

Jackson E. Medical Law. Text, Cases and Materials. N.Y., 2006. P. 782.

По мнению Н.Е. Крыловой, «жизнь человеческого эмбриона обладает той значимостью, которая дает основания для ее защиты уголовно-правовыми средствами. Любой живущий на Земле человек прошел через стадию эмбрионального развития прежде, чем родиться и получить правовой статус личности» [256] . При этом она справедливо отмечает, что в российском уголовном праве существуют предпосылки для установления уголовно-правовой защиты эмбриона, поскольку именно стремлением защитить «будущую» жизнь можно обосновать выделение такого квалифицирующего признака, как совершение преступления в отношении беременной женщины.

256

Крылова Н.Е. Ответственность за незаконное производство аборта и необходимость уголовно-правовой защиты «будущей» жизни // Вестник МГУ (Серия «Право»). 2002. № 6. С. 44.

Необходимо отметить, что в свете непрерывного развития современных технологий эмбрион нередко выступает или может in abstracto выступать предметом посягательства. Если исходить из социологических исследований, проводимых Медико-генетическим научным центром РАМН, то следует предусмотреть уголовную ответственность за следующие деяния: 1) создание эмбрионов и последующее проведение исследований в целях, не связанных с преодолением бесплодия или лечения тяжелых генетических заболеваний; 2) селекция эмбрионов (уже имплантированных после ЭКО в матку, которую проводят с целью уменьшения числа плодов для снижения риска осложнений при многоплодной беременности); 3) использование эмбрионов в корыстных целях, коммерческий оборот эмбриональных тканей; 4) уничтожение плода и причинение ему вреда, который приводит к аномалиям развития; 5) разрушение эмбриона с целью получения органов, тканей и клеток для последующей незаконной трансплантации [257] .

257

Курило Л.Ф., Боркина П.А., Гришина Е.М. и др. Социологическое исследование, посвященное этико-правовым проблемам биомедицинских исследований // Проблемы репродукции. 2001. № 6. С. 26.

Н.Е. Крылова в своем исследовании отмечает, что «признание клеточной терапии методом лечения и омоложения способно повлечь резкое увеличение спроса на эмбриональную ткань, что, в свою очередь, может спровоцировать рост абортов, в том числе за плату либо в результате давления со стороны врачей, которые будут заинтересованы в получении эмбриональных тканей. Это особенно опасно, когда одно и то же медицинское учреждение производит аборты и осуществляет клеточную терапию» [258] .

258

Крылова Н.Е. Уголовное право и биоэтика: проблемы, дискуссии, поиск решений. М., 2006. С. 104.

Аналогичные опасения были высказаны и составителями ныне утратившего силу Заявления ВМА о трансплантации эмбриональных тканей 1989 г. В нем был отмечен

тот факт, что в связи с внедрением клеточной терапии спрос на зародышевую ткань резко возрастет и может повлиять на принятие женщиной решения о прерывании беременности. Перспектива использования в будущем зародышевой ткани может спровоцировать у женщины желание забеременеть, чтобы в последующем прервать беременность для использования данной ткани с целью лечения заболеваний кого-либо из родственников или с целью продажи. Для того чтобы предотвратить личную заинтересованность врачей и другого медицинского персонала в прерывании беременности, такие медицинские работники не должны впоследствии участвовать в трансплантации эмбриональных тканей или получать прямую или косвенную выгоду от их использования. В Заявлении указано, что существует потенциальная возможность обогащения лиц, занятых в получении, хранении, исследовании, подготовке и доставке зародышевой ткани, поэтому необходимо создавать механизмы, которые исключили бы такие возможности и позволили бы снизить прямое и косвенное влияние на женщину при получении ее согласия на использование материала, полученного в результате аборта [259] .

259

http://www.wma.net/en/30publications/10policies/20archives/f7/index.html (2016. 2 нояб).

Доктор Дж. Бакстон говорит о потенциальной опасности применения технологий преимплантационной генетической диагностики (ПГД) [260] , поскольку, в конечном счете, их можно использовать не только для выявления опасных генетических мутаций на ранних сроках эмбрионального развития, но и для создания «идеальных», «смоделированных» детей [261] .

Помимо деяний, очевидно вызывающих возражения и со стороны общественности, и со стороны медицинских работников, существуют манипуляции над эмбрионами, которым нельзя дать однозначной оценки. Так, нередко возникают вопросы об этичности донорства гамет (спермы, ооцитов) близким родственникам и его влиянии на генетические заболевания [262] ; о том, как следует поступать с находящимися в криоконсервации эмбрионами, которые остаются от предыдущего цикла экстракорпорального оплодотворения и уже не нужны паре [263] .

260

Преимплантационная генетическая диагностика (ПГД) представляет собой анализ полярных тел, бластомеров или трофэктодермы, взятых из ооцитов, зигот или эмбрионов, для выявления специфических генетических, структурных и (или) хромосомных изменений (Словарь ВОЗ терминов ВРТ 2009 г. (2016. 2 нояб.))

261

Buxton J. Unforeseen Uses of Preimplantation Genetic Diagnosis – Ethical and Legal Issues // Human Fertilisation and Embryology. Reproducing Regulation / Ed. by K. Horsey, H. Biggs. N.Y., 2007. P. 109–134.

262

20 января 2011 г. Европейское общество репродукции человека и эмбриологии опубликовало отчет, в котором признало допустимым донорство гамет среди близких родственников. При этом были выделены три степени родства, которые могут существовать между донором и реципиентом: 1) донорство первой степени, как между родными братьями и сестрами или родителями и детьми; 2) донорство второй степени, как, например, между дядей и племянницей; 3) донорство третьей степени – между двоюродными братьями и сестрами. Обмен половыми клетками может происходить как между родственниками, принадлежащими к одному поколению, так и между родственниками, принадлежащими к разным поколениям. Возможны разные сценарии донорства: донорство спермы, яйцеклетки, эмбриона, суррогатное материнство, а также комбинация перечисленного (Medically Assisted Reproduction within Families: A Position Paper by the European Society of Human Reproduction and Embryology //(2016. 2 нояб.)).

263

См. подробнее: Lyerly A.D., Nakagawa S., Kuppermann M. Decisional Conflict and the Disposition of Frozen Embryos: Implications of Informed Consent // Human Reproduction. 2011. Vol. 26. № 3. P. 646–654.

Вызывает неоднозначную оценку и программа суррогатного материнства в свете провозглашаемого равенства репродуктивных прав мужчины и женщины и возможности прибегнуть к данной репродуктивной технологии одиноких мужчину и женщину, отсутствия возрастного ограничения для потенциальных родителей [264] .

Далеко не все исследователи, например, считают целесообразным абсолютный запрет на денежную компенсацию донорства яйцеклеток у женщин, поскольку столь сложная и инвазивная процедура должна быть мотивирована, а женщина, которая на нее соглашается, уверена в том, что в случае возникновения распространенных при пункции яйцеклеток осложнений, размера выплаченной ей компенсации хватит, в том числе, и на восстановление здоровья [265] .

264

См., например: Силуянова И.В., Силуянов К.А. Репродукция человека: этико-правовые проблемы // Медицинское право. 2013. № 4. С. 35–38.

265

Jhalani M. Protecting Egg Donors and Human Embryos – the Failure of the South Korean Bioethics and Biosafety Act // Pacific Rim Law & Policy Journal. 2008. Vol. 17. № 3. P. 718.