Преступники и преступления. Законы преступного мира. 100 дней в СИЗО
Шрифт:
— Хорошо, — согласился он, жди меня завтра.
… Иван Васильевич с трудом оторвал голову от мокрой подушки, сел в кровати и заплакал от душевного потрясения. Он с детства верил в сны.
ГРАЖДАНИН ЛЕНЯ
К своему маленькому и всегда грязному кабинету, служившему одновременно и общественным пунктом охраны правопорядка, участковый инспектор подходил с чувством страха и надежды. Дрожащей рукой достал ключи, всунул в замочную скважину, пытаясь провернуть. Да зря. Двери уже были открыты. Шлапак легонько толкнул их, переступил порог и оцепенел.
— Христос воскрес! — вместо приветствия выпалил перепуганный милиционер, щелкнул каблуками и резко выбросил ладонь под козырек.
— Воистину воскрес, — согласился Спаситель и добавил: — Не тревожься, такая у меня судьба. Я помогаю всем страждущим. Тебя, правда, нельзя отнести к таковым, но чем черт не шутит, может, я тебя на путь истинный наставлю, а ты — других. Так что, раб божий, выкладывай свои беды, попробуем вместе разобраться.
— Сейчас-сейчас, одну минуточку. Шлапак лихорадочно замотался по кабинету, ровняя стулья, собирая разбросанные на них газеты и журналы. Затем бросился к сейфу, вынул старые, замусоленные папки с документами. Схватил первое попавшееся заявление.
— Вот это, ей-богу, не знаю, как рассмотреть и закрыть. Уже третий месяц бьюсь как рыба об лед.
— Читай вслух, сын мой.
Участковый нацепил на нос очки и прокашлялся.
— Начальнику райотдела милиции от гражданки Шалопаевой. Жалоба. Прошу принять неотложные меры к гражданину Леньке. Фамилия у него то ли Гусь, то ли Кузь. Точно не знаю. Который покушается на жизнь моего сына. Он гуляет с моей невесткой Клавой. Вчера пришел к ней и, думая, что меня нет дома, начал ее склонять к разврату, употребляя разные нецензурные слова. Говорит ей, мол, твой Вася поехал в город в венерический диспансер проверяться, хотя хорошо знал, что мой сын поехал в город в аптеку за презервативами и валидолом. Можете проверить. Тогда они закрылись в ее комнате и там…
— Достаточно, — оборвал инспектора Христос, — позови православного Леонида. Он ждет у дверей.
Капитан выглянул в коридор и замер от неожиданности. Там мирно и терпеливо выстроились у стены все его старые знакомые. И заявители и нарушители.
— Кто тебя вызвал сюда? — спросил полушепотом у Лени Кузя.
— Моя совесть, — ответил тот и доверчиво склонил голову, прижав руку к сердцу.
— Да? — замялся участковый. — Что ты говоришь? Ну, заходи.
Ленька несмело подошел к столу, сел на край стула и вытаращился на святого.
— Во что ты веришь, сын мой? — спросил Христос.
— Как во что?
— В Бога или в черта, в разум или в глупость, в добро или в зло?
— Нет, — съежился Ленька, — я больше компанию уважаю, чтобы там, значит, выпивка, закуска, женщины и прочая ерунда.
— Не желай жены ближнего своего — тебе знакома эта заповедь?
— Да это не я! Это она мне прохода не дает. Как встретит, так и трется об меня, как кошка. Только муж в командировку, она сразу звонит, приглашает, заходи, мол, сто грамм налью, муж уехал к сексопатологу свою утерянную потенцию восстанавливать…
— А ее свекровь заявляет, что это ты так говорил, — заметил Шлапак.
— Да кого вы слушаете! Она хочет развести
— Господи, — не выдержал Христос, — все вы заслуживаете того, что имеете. Только суд божий воздаст вам за грехи и пороки. Больше некому.
ДЕВУШКА С КРЕСТИКОМ
Молчание не затянулось. Перебирая бумаги, Иван Васильевич неловко повернулся на расшатанном стуле, и он издал сухой, пронзительный скрип, словно колесо старой телеги. Иисус насторожился, удивленно сдвинул брови и, как опытный, кучер людской фортуны, вздохнул:
— Ну что же, поехали дальше.
В кабинет вошла молодая, стройная учительница средней школы, которая на прошлой неделе ровным каллиграфическим почерком засвидетельствовала, что ее обворовала уборщица. Кокетливо улыбаясь, уселась перед участковым, закинула ногу на ногу, демонстрируя красивые круглые колени.
— Так-с, Галина Михайловна, — начал капитан, поглядывая на ее длинные ноги, — давайте разберем еще раз все по порядку. Итак, вы утверждаете, что свою золотую цепочку с крестиком вы оставили в учительской, в ящике письменного стола, а после уроков забыли забрать. Утром следующего дня ее уже там не оказалось. И считаете, что украла цепочку уборщица школы. Так?
— Да, именно так.
— А может, вы забыли и спрятали ее в другое место? Или потеряли? С чего вы взяли, что это дело рук техработницы?
— Кроме нее некому. Я чувствую — она, только она. В нашем коллективе только она верующая. Ей нужен крестик.
— Но мне вашей интуиции недостаточно, нужны доказательства.
— Так ищите.
— Хорошо, — кисло улыбаясь, продолжал расспрашивать участковый, — скажите, пожалуйста, вы написали, что крестик самодельный, без пробы. У кого и где вы купили эту цепочку? Может, это подделка?
— В Бресте на базаре, — не моргнув глазом, скороговоркой отвечала учительница, — продавал какой-то мужчина в очках с бородой. Но ни лица, ни одежды я не запомнила. Больше ничего я сказать не могу.
— Да, да, все вы за то, чтобы милиция день и ночь ловила преступников, только без вашей помощи. Разъясните хотя бы, зачем вы приобрели крестик, если его прячете?
— Просто я надела ярко-желтую кофту, а к ней золотые украшения не идут. Такое сочетание не модно.
— Что не модно? Верить в Бога или ни во что не верить? — задал свой вопрос Спаситель.
— Что тут неясного? Мода на веру не распространяется.
— Почему вас так удивил мой вопрос? Вы верующая?
— Да что вы. У меня высшее образование. Я же знаю, что Вселенная безгранична и мертва.
— Но, может, вы верите в вечность духа, бессмертие души, в высший разум, наконец?
— Я верю только в себя. Неужели это непонятно? Разве я похожа на забитую сельскую бабу?
— Неужели вера в Бога вызывает у вас чувство стыда?
— Нет, конечно, но это так несовременно.
— Что же современно? Распущенность и равнодушие? — вроде сам себя спросил Иисус. — Разве внешность и образование могут быть мерилом совести?.. Больное самолюбие в тебе, дочь моя, и душа поражена хворью. Трудно ее вылечить. Да, я тебе не судья, и ты передо мною не грешила. Живи, как знаешь. Не чувствуя греха, от пороков не избавиться. Иди сбе с Богом.